Национальная идея и современная реальность
Публикации | Владимир ЗАНТАРИЯ | 23.03.2011 | 12:13
Проблему национального самосознания (а она, как известно, чрезвычайно актуальна сегодня для многих народов) следует рассматривать не только в историко-политическом, но и в философско-психологическом и социокультурном контексте. Анализ нынешнего состояния, уровня и перспектив развития абхазского этноса предполагает глубокое и многогранное исследование национального этикета, национальной психологии, нравственно-поведенческого кодекса в целом.
Осмысливая сложную, во многом противоречивую ситуацию, ставящую нас перед необходимостью самосохранения в условиях меняющегося мира, порой мы небезосновательно оцениваем переживаемые процессы, как возможный кризис самосознания, угасание национально-освободительной энергии, генетической памяти. То есть, мы чувствуем сегодня как никогда, что теряем качества и свойства, определявшие некогда наш дух и ментальность и образ жизни.И в поисках путей сохранения своей исторической самобытности, пытаемся докопаться до истинных причин обесценивания неповторимого (выстраданного веками) духовного опыта. Культурологи объясняют данную проблематику таким образом: «...любая ментальность инерционна, «протяженна» во времени. Уничтожение источника традиционной ментальности не приводит к автоматическому уничтожению самой ментальности. Скорее можно говорить об угасании ментальных особенностей или об их интеграции в другую ментальную систему» («Мир культуры адыгов», 2002).
Прогнозировать особенности развития подобных процессов весьма затруднительно, но то, что достаточно симптоматичные изменения в ментальности тех или иных этносов происходят реально – отрицать невозможно. Рассуждения о том, что Абхазия окружена неким магическим нимбом, ореолом незыблемости, дескать, оберегающим ее от внешних разрушительных воздействий, – это, на мой взгляд, всего-навсего, иллюзии, усыпляющие нашу национальную бдительность. Может быть, это интересно в смысле некоей художественной формулы, философской или поэтической метафоры. Но мы ведем речь о сохранении своей реальной историко- культурной и этнической самобытности в условиях ожесточенного геополитического противоборства сверхдержав, несовместимости интересов и характерных особенностей автохтонной народной культуры и технократической цивилизации. И в нашем конкретном случае, признание – это еще не панацея на тернистом и многосложном пути выживания. Думаю, здесь невозможно не согласиться с точкой зрения известного деятеля культуры Н.Чанба на данную проблему, способную, по сути, предопределить нашу дальнейшую судьбу и историческую перспективу: « Абхазия, как ни одна другая страна, не может стоять в стороне от мировых процессов. Глобализация, как и глобальное потепление или другие природные катаклизмы, – это не вопрос выбора, а готовности к ним...» (журнал «Абаза», №2 (13), 30.09.2010 г.). Эта мысль несет в себе то, что обыватель старается не замечать, предпочитая оставаться в плену своих ретроградных предрассудков, что все, дескать, рано или поздно образуется само собой и вернется на круги своя. И возвращаясь к рассуждениям о том, кому и насколько выгодно признание, хотел бы сослаться на достаточно неординарную точку зрения английского ученого Майкла Кастелло (из моей личной беседы с ним): «... Никогда ни одно государство в мире не существовало в зависимости от того, кто его признает или не признает. Признание – это совсем новая вещь в истории. Существует оно (государство) или нет – зависит от его ( государства – В.З.) усилий... И это в той степени, и в зависимости от того, как долго вы можете стоять на своих ногах. Именно это определяет, существуете вы или нет... Никакого доброго дяди нет в этом мире в отношениях между государствами...»
Общество встревожено тем, что происходит вокруг нас и внутри нас. И сколько бы мы ни рассуждали о многовекторности или одновекторности во внешней политике, она не будет достаточно эффективной, если само наше государство будет ослаблено внутренне, в силу отсутствия у него четких концептуальных взглядов, шкалы нравственных ценностей. И, вновь наше воображение начинают будоражить вопросы, обращенные преимущественно к самим себе, к внутреннему голосу и разуму: «Что же все-таки с нами происходит: низкий уровень самосознания народа? Симптомы становления или неопределенность пути и выбора?..» По- разному оценивают люди сопутствующие нам неоднозначные процессы: одни – слишком эмоционально, импульсивно, другие – хладнокровно, сдержанно и реалистично, пытаясь, как писал Б.Пастернак, дойти до « основания, до корней, до самой сути». Вопросы, связанные с особенностями нашего нынешнего этнопсихологического состояния, осознанием и качественно новым осмыслением переживаемых событий, начинают постоянно тревожить под тяжким бременем теперь уже не только духовного, культурного, но и физического выживания. Не говоря уже о проблеме сохранения своей национальной (этнокультурной) идентичности, своего сущностного облика. Беда в том, что мы стали утрачивать высокий импульс пассионарности (способности и стремления к изменению окружения – по Л.Гумилеву), волю, способность к самопожертвованию во имя высших ценностей.
«Римляне времен упадка имели более утонченный ум, чем ум их грубых предков, но они потеряли прежние качества своего характера: настойчивость, энергию, непобедимое упорство, способность жертвовать собой для идеала, ненарушимое уважение к законам, которые создали величие их предков», – отмечает Густав Лебон в исследовании «Психология народов и масс». Думаю, что подобный этнопсихологический аспект изучения традиционной абхазской ментальности чрезвычайно актуален для современного абхазоведения. Сегодня мы часто обращаемся к новеллам М.Лакрба не для того, чтобы фетишизировать великолепно воспроизведенную им ритуальную культуру наших предков, а видимо для того, чтобы, переосмыслив традиционный этикет, попытаться выбраться из хаоса, нащупать почву для своего дальнейшего развития.
Новые социальные условия, дикий рынок, быт и повседневность, многообразная связь с внешним миром, ставят людей в зависимость от обстоятельств, потребительской (меркантилистской) психологии. Увы, о высоких идеалах, во имя которых наш народ заплатил жизнью многих поколений, сегодня все чаще разглагольствуют те, кто не имеет почти никакого отношения к национально-освободительной борьбе. И потому, видимо, им легко пересматривать законы, перекраивать конституцию, щедро передавать в собственность различным корпорациям, частным предпринимателям национальные богатства страны. Распоряжаться национальными ресурсами, как личным достоянием. Многие народы (государства) издревле испытывают на себе подобные превратности. Однако это не дает нам основания для самоуспокоения и равнодушного созерцания происходящего.
На вопрос о том, каким ему видится перспектива Абхазии, мой собеседник, профессор из Эстонии Ю. Бечонски, как-то заметил: «... Настало время, когда нация должна глубоко осмысливать себя. Необходимо сформулировать гражданский манифест. Это означает, выразить каким народ хочет видеть себя, свое общество в будущем. «Куда мы идем?» «Какой нацией мы хотим быть?» «Какими ценностями мы хотим руководствоваться в будущем?» Это очень важный вопрос – вопрос гражданского манифеста. И я не думаю, что такой манифест должны делать политики». Политики сегодня, по мнению эстонского ученого, – это группа технократов, которые пытаются каким-то образом поддерживать различные государственные структуры и двигать государственный бюджет из одного департамента в другой, не думая о будущем. «В действительности, интеллигенция страны, как я понимаю, должна собраться, сформулировать и представить вот этот гражданский манифест людям. Одна из ошибок, которую мы допускаем в современном мире, мы выбираем политического лидера и предполагаем, что этот лидер будет принимать решения за нас...», – считает профессор.
...Внешний облик, фасад возводимого нами здания, носящего название «Абхазское государство», на первый взгляд, казался достаточно экзотичным и благообразным. И как будто бы, даже привлекательным. Однако его внутренний интерьер, проистекающая под его сводами повседневная жизнь, характер и уровень общественных взаимоотношений, отнюдь не соответствуют общепринятым этическим и правовым нормам. И самый опасный изъян и ущербность я вижу в том, что сегодня в нашей государственной системе нет прочной мировоззренческой основы, которая могла бы служить краеугольным камнем политической независимости. Историко-философский взгляд на политические события оказался сегодня как бы вне государственной системы. В связи с этим, я хотел бы процитировать интересную мысль известного политического деятеля Украины Л. Танюка о В.Г. Ардзинба: «Я увидел крупного ученого, работы которого только читал раньше. Но тут я увидел, что именно эти исторические работы дают Владиславу Ардзинба возможность возвыситься над процессом и посмотреть на мир как бы с птичьего полета. Он не просто смотрит на Абхазию как человек, который сегодня волей Бога поставлен руководить ею, но и как человек, который смотрит с точки зрения истории, с точки зрения предыдущих веков...» Наш выдающийся лидер создавал государство не только силой духа, верой в идею, но и утонченным знанием истории и мировой дипломатии. Я думаю, актуальность его политических и государствоведческих воззрений будет возрастать в силу их устремленности в будущее Абхазии. Однако вернемся вновь к истории, к предшествующему духовному опыту. Результаты национально-освободительной борьбы абхазского народа, высокий потенциал этой борьбы на протяжении веков приобретали качество высших демократических завоеваний. Опыт этот вызревал в недрах политического, культурного и психологического самопознания народа, формирования национальной идеи, изначально заключавшейся в обеспечении условий полноценного развития этноса, национальной государственности, как формы и средства материализации самой идеи. Однако из всех этих рассуждений вытекает вполне логичный и естественный вопрос: что осталось в условиях современного независимого и признанного государства от вышеупомянутых субстанциональных ценностей? Насколько внутренне прочна, неуязвима и последовательна идеология, духовная основа нашей суверенности? Что надо сделать для того, чтобы нравственно-эстетический кодекс «апсуара» стал истинной, а не мнимой основой системы универсальных ценностей, без разумного сочетания с которыми была бы ущербной и самодовлеющей национальная культура?.. Я думаю, рациональное зерно, суть нравственного кодекса «апсуара» в той или иной форме предполагает то, что составляет духовную и философскую основу национальной идеологии. А если рассматривать проблему еще шире и масштабнее, то нашу культуру и миропонимание ( и в целом иерархию ценностей) можно было бы представить себе, как своеобразную подпочву (пласт) евразийского набора ценностей, некую микромодель взаимовлияния и взаимопроникновения культур Запада и Востока.
Как бы мы ни смотрели на мир через розовые очки, в нем издревле господствуют двойные стандарты, двойная мораль, политическое фарисейство. Наше государство, несмотря на его продекларированную независимость и признанность, весьма и весьма зависимо от расклада сил в мировой геополитике. В то же время, реальная ситуация отягощена социально-экономическими, демографическими, информационно- политическими, технократическими проблемами, диктуемыми в известной степени, установками транснациональных корпораций и олигархических каст. Зыбкую идеологическую основу современного абхазского государства подмывают наступающие волны глобализации, масскультуры и других явлений( « Так волны всемирной халтуры, бушуют у наших корней..» Ф.Искандер.)
«Будущее народа рождается в настоящем...»
...И в этих условиях более всего деструктивному воздействию глобализационных процессов подвержены социально-духовное поле, культурно-мировоззренческие истоки развития нации, язык, народная культура, психология, традиции. У национальной культуры, как и у среды обитания в целом, своя экология, болезненно реагирующая на то, что привносится в нее искусственно, нарушает ее ( культуры) устоявшееся внутреннее равновесие и гармонию. «Культура, по Г. Беллю, должна быть средством духовной связи между человеческими поколениями, воплощением памяти, родства, соседства, общности; как только культура превращается из средства в цель, она становится сомнительным идолом, требующим кровавых жертвоприношений...». ( И.Б. Роднянская. «Самосознание европейской культуры XX века»). В последнее время о реальной угрозе исчезновения абхазского языка пишут ученые, писатели, публицисты, общественные деятели. Хотел бы обратить особое внимание на статью нашей соотечественницы Ц.Чичба, предоставившей нам возможность взглянуть на проблему в несколько непривычном ракурсе, в контексте культурологической и психологической оценки происходящих вокруг нас событий: «Парадоксально, но, сохранив территорию, мы в ужасе наблюдаем, как стремительно исчезает наш язык, наша культура, как мы теряем самобытность, себя». Ц.Чичба пытается найти разумные и достаточно убедительные, на мой взгляд, ответы и на другие актуальные вопросы: «Как сегодня выжить, сохранив свое лицо, нравственный стержень, не потеряться в новом мире, а оставаться самими собой в гармонии со временем. Как быть, а не казаться апсуа? Будущее каждого народа рождается в настоящем. Сегодня стоит вопрос, каким будет будущее? Спасение надо искать в родном языке, он один способен вернуть нам любовь предков и покровительство родной природы. Знания и защиту мы найдем в информационном поле нашего народа, там хранится код нашего выживания» ( журнал «Абаза», 1(12),05.2010).
Я думаю, что постоянно пульсирующее чувство опасения за судьбу родного языка таится в душе почти у каждого нашего соотечественника, однако вряд ли оно реально способствует преодолению опасной инерции постепенного отрыва от родных корней, от того собственного информационного поля, в котором Ц.Чичба склонна находить код выживания народа. Время от времени, слыша из уст писателей, ученых, актеров, журналистов, педагогов методичные напоминания о том, что детей абхазской национальности надо определять в абхазские школы, многие родители (хоть и с некоторым чувством угрызения совести) отдают их в неабхазские школы. Но и сама абхазская школа, к сожалению, еще не подготовлена ни материально, ни технически, ни интеллектуально, чтобы соответствовать требованиям возложенной на нее воспитательно-образовательной сверхзадачи. Она просто выживает за счет энтузиазма и преданности учителей родной культуре. Молодые, прибывающие в Сухум из абхазских сел, очень быстро переключаются на русский язык, «преодолевая», таким образом, кажущуюся «отсталость», в то же время, пытаясь изобразить из себя «продвинутых». Но разве молодежь виновата в том, что абхазские города, в которые она прибывает, так легко и безрассудно открещиваются от самобытности в угоду курортно-туристическим поветриям и сиюминутной моде?.. К сожалению, такая тенденция оборачивается той драмой, которая созвучна с передреевской: « ...и города из нас не получилось и навсегда потеряно село...». И это не удивительно, потому что город (столица), в котором в периоды печально памятных политических режимов и систем, абхазскому языку и культуре отводилось второстепенное или третьестепенное место, не успев войти в русло самостоятельного развития, вновь избрал путь наименьшего сопротивления. Как бы мы ни пытались вернуть Сухуму его внешний архитектурный облик, колорит, без подлинного возрождения в нем абхазского языка, культуры, этикета, он не станет полноценной столицей абхазского государства. При этом, мне, как и многими моим согражданам, близка сухумская традиция, сухумский быт, сохранивший в себе аромат и соцветье различных этнокультур. Но, как раз, те, кто в свое время способствовал созданию такой теплой доверительной атмосферы ( я имею ввиду интеллигентную среду), относились к абхазскому языку, историческому опыту, традициям с глубоким уважением, понимая, что без их полнокровного развития потеряет смысл симфоничность сосуществования разных культур в одном духовном пространстве. Я не приемлю доводов о том, что если мы возродим наши села ( а многие из них действительно оказались в бедственном положении), то тем самым спасем родной язык от исчезновения. Мне кажется, что надо думать не о заповедниках и резервациях абхазского языка и оранжерейных условиях для сохранения отечественной культуры, а о том, как наладить живую, органичную связь между селом и городом. Даже то, что государство не может оказать минимальную поддержку в организации рекламы абхазской (в частности, абхазоведческой) книги, национальной художественной литературы и печати в городе и на селе, говорит о слабости пропагандистской системы, конъюнктурности подхода к решению столь важной и ответственной проблемы. В советские времена полноценно функционировала система «Союзпечати». Сегодня такая аналогичная структура крайне необходима.
...Вместе с тем, приверженность всякого рода влияниям и поветриям, космополитизм вытесняют прежний живой интерес к родной культуре, истории, краеведению. А грубое и некомпетентное вмешательство в нашу отечественную историю извне, искусственное ее сглаживание становится тенденцией, негласно поощряемой высшими эшелонами власти, которую такая политика вполне устраивает в целях продления своего пребывания у кормила.
К сожалению, все это и многие другие факторы приближают нас к той ситуации, когда бесполезно будет рассуждать о проблемах языка и культуры, подлинной отечественной историографии. Если сегодня не проявить волю и бдительность, восстановить подлинную и объективную историю, освободить ее от случайных наслоений, всевозможных фальсификаций я думаю, будет не легко. Такое мы уже пережили и выстрадали. В то же время, кое-кто подталкивает нас к тому, чтобы мы отреклись от собственного пути развития в угоду чьим-то эфемерным настроениям (по принципу : «так легче жить...»), внешнеполитической и экономической конъюнктуре.
Еще в начале 1950-х годов профессор Цюрихского университета Макс Верли допускал мысль о том, что подлинный исторический субъект – это европейская цивилизация, а не отдельная нация. Он считал, что национальные литературы, рассматриваемые самостоятельно, вне их единства с мировой литературой, не обладают значительной художественной ценностью. Но в таком случае, вполне логичным представляется вопрос: а из чего же складывается сама мировая литература ( культура) ? Разве не из живого многоголосья языков и неповторимого многоголосья культур формировалось то, что мы называем мировой культурной сокровищницей?.. В свое время датский теоретик Георг Брандес, профессор Гарвардского университета Питирим Сорокин также придерживались космополитических взглядов, отстаивая мысль о неизбежной трансформации национального чувства в некое всеобщее (космополитическое) чувство. Космополитизм по С.И. Ожегову « ...идеологическое течение, отвергающее право нации на самостоятельное существование...». Космополит, по В.Далю, это «всемирный гражданин; человек, не признающий особых отношений родины; вселенец, вселенщина». В «Философском словаре» (Москва, 1987) отмечено, что «пропаганда космополитизма ( идеи создания всемирного правительства и др.) ослабляет борьбу народов за национальную независимость, за государственный суверенитет)...
А вот русский философ Н.А. Бердяев еще в 1918 году в своем исследовании «Судьба России» подчеркивал, что «...национальная душа, национальная сущность обладают внутренне устойчивым психофизиологическим составом, и они не подвергаются ни старению, ни обновлению. Они единственны и нетленны».
Переживший страшные периоды борьбы за самосохранение в условиях тоталитаризма, когда было запрещено преподавание абхазского языка в абхазских школах, грубо фальсифицировались история, география и топонимия Абхазии, абхазский этнос сегодня ( в силу теперь уже других объективных и субъективных факторов), вновь оказывается в сложной и трудно предсказуемой ситуации. Из-за беспринципности наших руководителей, Абхазии извне навязываются заведомо невыполнимые условия. Не могут не тревожить вопросы демаркации границ, экономической и демографической безопасности, состояния и статуса заповедных зон. И она, эта реальная, а не мнимая ситуация, может привести к постепенному размыванию суверенитета, номинализации государственных структур, духовному кризису и мировоззренческому вакууму.
«Память хранит отчее начало...»
...В хронике грузино-абхазской войны 1992 – 1993 г.г. самой мрачной страницей стало публичное, демонстративное сожжение в один день Абхазского института языка, литературы, истории им. Д.И.Гулиа ( не только научного, но по сути и идеологического центра республики) и Центрального государственного архива. Это следует расценивать как преступление, направленное на уничтожение исторической памяти народа, вытравливание из национального самосознания чувства исторической и этнокультурной самобытности. «Историческая память, – писал Н.Бердяев,- величайшее проявление духа вечности в нашей временной действительности. Она поддерживает историческую связь времен. Память есть основа истории... Память хранит отчее начало, нашу связь с отцами, потому что связь с отцами и есть связь настоящего и будущего с прошлым...»
Но как же нам уберечь историческую память, национальный дух от угасания? Как не впасть в историческое беспамятство?...Может быть, кое-кому покажутся мои представления о будущем своего народа излишне гипертрофированными?.. Однако я исхожу из реальной ситуации, которая, по крайней мере, в культурно-языковом плане, не дает основания для оптимистических прогнозов. Потеряв язык, культуру, традиций, национальный характер, национальное мышление, мы потеряем все, станем неким обезличенным субъектом чужеродных цивилизаций. И поэтому наша интеллигенция не должна уставать писать и говорить об этих проблемах, требуя от своего парламента и правительства, от руководителей всех госучреждений, не только фиксации затраченных на развитие языка и культуры ( имеются в ввиду не только танцы и пляски...) финансовых средств, а настойчиво и принципиально вовлекая их самих в процесс широкого применения государственного языка в государственной сфере. Без такого подхода к решению вопроса потеряет смысл государственный суверенитет, восстановления которого наш народ добивался ценой неисчислимых жертв.
Думаю, что нам не надо удивляться тому, как наша власть скептически смотрит на мораль, эстетические взгляды, исповедуемые национальной интеллигенцией, интеллектуалами, деятелями культуры, людьми нового мышления. Никогда в истории не было полного взаимопонимания между правящей элитой и деятелями культуры и науки в вопросах определения главных ценностей. Но я б не стал сравнивать с Сизифовым трудом усилия интеллигенции в этом направлении. То, за что Абхазию называют Абхазией, наш народ смог сохранить в условиях выживания, борьбы с различными политическими режимами, в первую очередь, благодаря интеллигенции, ее лучших представителей. Да сегодня, она раздроблена, ее растащили по признакам верноподданности тому или иному вождю, начальнику. Но даже в таком своем состоянии она ближе и острее чем кто-либо чувствует опасность девальвации высших ценностей, неминуемо ведущей нас к бездуховности и самоуничтожению. Я не могу не согласиться с политологом И. Хинтба, который склонен видеть симптомы распада общественной системы в политическом расслоении народа: « Сегодня абхазское общество теряет чувство «со-общественности». Пропадает ощущение того, что строительство государства– это общее дело ( «res publika»).На общественных деятелей, экспертов, интеллектуалов, просто уважаемых людей чиновники все чаще смотрят пренебрежительно, свысока: «Вы там болтайте, что вам взбредет в голову, а мы тут сами справимся, у нас куча денег и возможностей». Мы меньше доверяем друг другу. Зависть стала нормой жизни. Политизация общественной и частной жизни достигла предела, после которого может начаться распад» ( «Эхо Абхазии», 9 ноября 2010 г.).
Как ни странно, размышляя о необходимости философского обобщения предшествующего исторического и духовного опыта нашего народа, исторического, этнопсихологического и философского аспектов исследования национального характера, наши ученые лишь вскользь касаются религиозного фактора, сыгравшего колоссальную роль в процессе формирования национальной государственности, ее духовной и культурно-мировоззренческой основы. Такой подход к созданию обобщенного национального образа и духовного облика страны был бы неполноценным. Известно, что в формировании русской национальной идеологии стержневую значимость приобрела религиозная философия, у истоков которой стояли Вл.Соловьев, П.Флоренский, Н.А.Ильин, Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский и др. К сожалению, в Абхазии, где сильны и глубоки традиции народной философии и эстетики, пока еще трудно говорить о тенденциях развития современной (национальной) философской мысли. На ней, и по сей день, лежит печать казарменного единомыслия сталинских времен. Примечательно, что абхазский язык, даже его обыденная речевая структура насыщены православными понятиями, на протяжении веков сливавшимися с обозначениями неписаных норм «апсуара», которые проф. Ш.Д.Инал-ипа трактовал, как «совокупность абхазской национальной традиционности, включая понятия добра и справедливости, чести и совести (аламыс), народно-эстетические и моральные установки» ( «Абхазский этикет», Сухум, 1984).
В процессе художественного и историко-философского самопознания народа, религиозному сознанию, как одному из консолидирующих факторов, должно быть уделено необходимое внимание. Думается, что сохраняющееся и по сей день отношение к религиозным традициям, как к некоему анахронизму, может ускорить и углубить эрозию системы нравственно-этических устоев. Поэтому история религий, религиозное воспитание должны занимать определенное место и в школе, и в вузах, в социальной сфере в целом. В нашем мировосприятии пока еще сильны отголоски сталинской идеологии, уничтожавшей национальное самосознание путем варварского разрушения очагов религиозной культуры, преследования священнослужителей, насильственного и системного навязывания людям оголтелой атеистической догматики. К сожалению, сегодня в Абхазии мы наблюдаем лишь примитивную имитацию возрождения религиозной культуры, хотя, слава Богу, что традиции медленно начинают входить в свое изначальное духовное русло. Усиливается интерес к истории религии. В то же время, только слепой может не замечать, как некоторые представители властных структур, часто на словах, в псевдопатриотических речах и тостах возводя «апсуара» в иерархию высших ценностей, безрассудно и неблагочестиво обращаясь к Богу, на деле, своекорыстием, коррумпированностью, прожорливостью, потребительским отношением к земле, недрам, природным ресурсам способствуют деформации ценностей и ценностных взглядов. Лицемерие, лживость, позерство, угодничество и вседозволенность стали свойствами, разрушающими общество изнутри. Преступно спокойно взирать на страшный мартиролог погибших в автокатастрофах, не веря ( или не желая верить) в то, что в скором времени народ может быть обречен на потерю генофонда (потомства). Невольно возникает вопрос: кому мы собираемся оставлять страну с «процветающей» экономикой»?..
Н.Чанба, возвращаясь к проблеме нравственного совершенствования нашего общества, пишет: «Вспоминаю беседу, завязавшуюся около Пицундского храма, с одним из представителей абхазской интеллигенции. На его недовольство состоянием дел в стране я сказал, что люди должны верить в Бога, и тогда будет легче решать проблемы. Он возмутился: «Как это, должны?» В защиту своего тезиса я продолжал, что если мы строим государство, то с одними безбожниками это невозможно. В государстве должны работать все институты. От совершения преступления одних останавливают законы, других– воспитание, третьих– вера в Бога» ( Газета «А8садгьыл А8сны», 30 ноября 2010 г.).
«К общенародному покаянию приходят или при чудовищной наглядности наделанных бед, или при достаточно чуткой религиозной культуре. Чтобы каяться в безбожии, нужна ведь искра божья, а где ее взять?» – заметил Ф.Искандер, отвечая на вопросы корреспондента «Российской газеты» Л. Графовой ( газета «Чегемская правда», от 9 марта 2011 г.).
Русский философ В.Соловьев, в речи, произнесенной им еще в 1988 году в парижском салоне, подчеркивал: «Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности...»
«Нужно думать о Родине, прежде всего...»
Об опасности размывания морально-этических основ духовности народа, писал еще в 1917 году, прозорливый и мудрый А.К.Чачба: «...Вместо заботы об Абхазии вижу всех князей и дворян в Сухуме, занимающихся коммерческими делами в городе. Нужно думать о Родине прежде всего. Богатство Родины – ваше богатство. Образование техническое- прежде всего, но с первого шага – дисциплина духа. Прежде у нас в Абхазии в душевный мир детей, прежде всего, вливался культ Родины. Были крепкие, стойкие люди. Мне чрезвычайно грустно, когда думаю о том, что может исчезнуть все то, что так дорого ценишь в абхазцах, вообще в горцах наших. Я представляю себе их, стройных, ловких, очень выносливых, с большим достоинством, молчаливых, умеренных во всем, стойких и твердых...» Известно, что традиционная культура, являющаяся рафинированным воплощением национальной ментальности, выдержала всевозможные идеологические эксперименты, грузинский национал -шовинистический прессинг, концепции так называемой классовой наднациональности искусства и прочие испытания. И в этих ситуациях сыграла значительную роль абхазская интеллигенция, для которой и в смутные для Абхазии времена, и в пору революционных потрясений, и в периоды жесточайших репрессий, национальная идея и Родина были превыше всего. В страшных условиях бесправия народа, внутренних политических распрей, инспирируемых различными внешними силами, национальная интеллигенция в лице Д.Гулиа, С.Чанба, И.Когониа, М.Лакрба, Д.Дарсалиа, М.Хашба, И.Папаскир, Л.Квициниа, Л.Лабахуа, К.Агумаа, В.Агрба, Ш.Цвижба, О.Демердж-ипа, М.Кове, С.Басариа, С.Ашхацаа, М.Тарнаа, Д.Маан, Т.Амаршан, П.Шакрыл, А.Чочуа, Н.Патеи-ипа, А.Чукбар, И.Гегиа, Ф.Эшба и их сподвижников, боролась за сохранение этноса, государственности, языка, истории, культуры, религии, не давая угаснуть общественно-политическому самосознанию. В условиях отчуждения от исторической родины, колоссальный вклад в сохранение этно-культурного облика абхазов внесли такие яркие представители зарубежной диаспоры как О.Бейгуа и М.Бутба.
Буквально в течение нескольких десятилетий сильная плеяда писателей смогла возродить атмосферу, позволившую феномену фольклорно- мифологического мировосприятия народа перерасти в качественно новую стадию литературно-художественного сознания. Эпохальные по значимости и масштабам замыслы были спрессованы в поразительно короткий отрезок времени. Были созданы: письменность, литература, театр, отечественное книгоиздание. В муках идеологического противоборства рождалась национальная печать, работала переводческая группа. Вдумаемся, вчитаемся в каждую строку шедевра патриотической лирики Д.Гулиа «Апсадгьыл» ( «Родина»), в известное и чрезвычайно актуальное и по сей день послание М.Лакрба своему духовному учителю Д.Гулиа.! Проникнемся подтекстом первого абхазского рассказа «Под чужим небом», духом гениальных философских размышлений И. Когониа о времени и о судьбе... И мы поймем, как и в каких условиях обретало внутреннюю духовную силу и непоколебимость свободолюбие и свободомыслие абхазов, являющееся определяющим свойством национального характера. Да, мы выдержали идеологические эксперименты. Выстояли. И в 30-40-50-е годы прошлого столетия, когда Абхазия, теряя цвет своей нации, свою государственность, стойко выживала в условиях грубейшей фальсификации и опошления своей истории, языка, культуры, топонимии, продолжавшейся демографической экспансии, сохраняла свое лицо, этнокультурную самобытность. Наиболее тяжкие испытания выпали на долю борцов за историческую справедливость. Неоценимое значение имели весьма рискованные, решительные и энергичные усилия, предпринимавшиеся тогда К.Шакрыл, Б.Шинкуба, Г.Дзидзариа, Т.Шакрыл, Е.Шакрыл, А.Лабахуа, А.Отырба, М.Шамба, А.Хонелиа, А.Ласуриа, В.Кварчелиа и др. Сегодня вновь приобретает особую актуальность проблема национального самосознания, и не только в Абхазии, но и в других государствах, в том числе и в России, с которой нас связывают богатый исторический и духовный опыт. Современный русский ученый Вадим Борисов, в частности, пишет: « ...Если нам не удастся открыть в себе источник сил, способных стянуть разорванное национальное сознание к единому духовному центру, все нынешние возбужденные попытки общественной жизни могут оказаться последней агонией России...».
«Нация – это каждодневный плебисцит...»
Сегодня единый духовно-интеллектуальный центр, как никогда, необходим Абхазии. Необходимо сплотить людей, способных глубоко проанализировать и осознать переживаемую нами общественно-политическую ситуацию, и предложить пути выхода из нее. Известный теоретик Е.Ренан еще в 1880 году отмечал: «Нация – это каждодневный плебисцит». В каждодневном плебисците, иначе говоря, в каждодневном самопознании крайне нуждается и наш народ. Роль катализатора данного процесса, я думаю, должна занять опять-таки интеллигенция. Но, к сожалению, и в интеллигентной среде не мало людей, несвободных от стереотипов старого мышления. Национальную идею могут развивать, добиваясь ее воплощения, люди прогрессивные, сочетающие в себе интеллект, духовность и внутреннее ощущение родной культуры, родных корней, – люди, свободные от конъюнктурного мышления. «Когда к образовательной травме прибавляется высокий интеллект, не нашедший своего предмета, своего образа, возникает опасная демагогическая сила», – подчеркивал Г.Белль в своих «Франкфуртовских чтениях». Возрождение духовного опыта народа возможно тогда, когда общество в состоянии преодолеть причины, мешающие идейной сплоченности и консолидации нации. Одной из таких причин является, на мой взгляд, наша политизированность и неспособность политической элиты отказаться от несвойственного традиционному абхазскому менталитету двойственного, предвзятого отношения к различным слоям общества. Думаю, следует сказать еще об одном важном моменте. Притуплению национального самосознания способствует внутренне неосознанное стремление наших сограждан переложить ответственность за свою судьбу, судьбу государства и ее безопасность на Россию, как на державу, признавшую нашу независимость. Признав Абхазию, Россия предоставила нам уникальный шанс для восстановления своего экономического, культурного и духовного потенциала. Мы не можем и не должны все время просить у нее помощи по всем вопросам. Мы должны поверить в свою самодостаточность, в собственные творческие возможности. Инерционное мышление и патерналистская психология таят в себе червоточину, способную низвести до абсурда саму идею независимости. Все эти вопросы должны стать предметом анализа для единого духовно-интеллектуального Центра, который, сослужив службу надежного связующего звена между политической и творческой прослойками общества, наметил бы пути реального вывода страны из глубокой стагнации. Думаю, что искусственной реанимацией «Аидгылара» теперь уже эту задачу решить не удастся. Необходимо проявление воли к взаимодействию всех интеллектуальных и политических сообществ, представителей интеллигенции, ветеранов национально-освободительного движения и Отечественной войны народа Абхазии (1992-1993 гг.) во имя сохранения главных ценностей – народа, государства, исторического и духовного опыта. Многое здесь зависит от мудрости, гибкости и прозорливости лидеров действующих партий (нашему менталитету изначально противоречит стремление одних политических объединений любой ценой возвыситься над другими) и движений, их интеллектуального ядра. На мой взгляд, они в состоянии преодолеть раскол, вызванный узкопартийными и корпоративными интересами. Раскол, к сожалению, в своекорыстных целях разыгрываемый властью ( когда последний раз на уровне высшего руководства страны проводились консультации по судьбоносным для нашего государства проблемам с представителями ведущих политических движений, в том числе, оппозиционных?) Все мы обязаны преодолеть размежевание во имя сохранения Родины, народа, великих традиций взаимоуважения между всеми народами, составляющими нравственную основу нашего государства. «Единение возможно только в истине, а чтобы достигнуть истины, надо одно: искать ее постоянным, не перестающим духовным усилием....» – писал в свое время Л.Н.Толстой. Мы обязаны вести постоянный диалог о путях преодоления кризиса. Во многом ослаблению напряженности и поиску путей к консолидации могли бы способствовать постоянные телевизионные круглые столы с участием различных слоев нашего общества. А реальная консолидация позволила бы нам в дальнейшем определиться с приоритетами развития. Они заключаются, на мой взгляд, в необходимости:
1. Разработки Концепции развития Республики Абхазия, с учетом главных аспектов: идеологического, оборонного, международно-правового, экологического, природоохранного, социально-экономического, информационно- культурного, языкового, научно-образовательного, конфессионального и т.д.
2. Одобрения и утверждения Народным Собранием-Парламентом РА подобной Концепции, основанной на защите национальных интересов страны.
3. Разработки Концепции демографической безопасности Республики Абхазия.
4. Обеспечения доступа на общенациональное телевидение и радио всех здоровых сил, способных предлагать реальные пути вывода государства из состояния идеологического застоя.
5. Разработки основных положений (тезисов) программы развития молодежи.
Я хотел бы завершить эту статью словами того же Н.Бердяева : «Рабство у времени, у его смертоносной власти, мешает постигнуть смысл человеческой судьбы, как судьбы небесной...». Дай нам Бог силы Воли и Духа, преодолеть в себе это рабство!
Источник: aiaaira.com
Абхазия
