Черкесская династия в крымской Готии. 1403-1475 гг.
МЕРОПРИЯТИЯ | Самир ХОТКО | 30.03.2011 | 19:26
Происхождение династии
XV век дал еще одну черкесскую династию, о которой мы очень мало знаем и которая была бесконечно далека от того могущества, каким обладали черкесские султаны Египта. Около 1403 г. к власти над крымской Готией приходит черкесское семейство, о котором известно, что оно поддерживало родственные и политические отношения с князьями Черкесии. Черкесское семейство управляло Готией до османского вторжения в Крым в 1475 г.
Династическая линия выглядит следующим образом: Алексей или Алексейко (ок. 1403-1444, и, как максимум, до 1446 г.), Олобей Алексей или Алексей II (1444-46 – 1465 гг.); Сайкус или Исайко (1465-1475), Александр (1475 г.). Х.-Ф. Байер, автор обстоятельного труда по крымским готам, отмечает, что черкесский князь Уздеморок, известный по генуэзской переписке, на законных основаниях претендовал на готский престол и овладел им на какое-то время в 1446 г. 1. Помимо князей, занимавших трон, известны имена других представителей этого правящего дома: Иоанн Тзиаркасис (ум. 1435), Николай Тзиаркасис (ум. 1435), Мария Черкасина, сестра Исайко, жена господаря Молдавии Стефана Великого. О существовании еще одной Марии из Мангупа сообщает Юлиан Кулаковский со ссылкой на Панарета («Хроника Трапезунда»): в 1426 г. дочь мангупского правителя Алексея прибыла в Трапезунд, чтобы «вступить в замужество с царевичем Давидом, который впоследствии был последним трапезундским императором (1458-1462 гг.)»2.
Мангупский правящий дом проводил активную матримониальную политику. Согласно Ф. Бруну, великий князь Иван Васильевич «требовал еще в 1475 году для своего сына руки дочери мангупского князя Исайко… Посланник русский Старков должен был справляться о том, сколько тысяч злотых приданного (взятка) Исайко намерен дать за дочерью своею»3. Таким образом, в середине XVI столетия в лице Ивана Грозного мог быть представлен внук черкешенки из Мангупа. Матримониальная политика мангупского семейства, охватывавшая Трапезунд, Молдавию и Москву, свидетельствует об авторитете династии.
И тзиаркас, и зеркас (церкас) являются этнически уточняющими прозвищами. Байер отмечает, что подобная транскрипция (тзаркасос) встречается еще у Лаоника Халькокондила, византийского хрониста середины XV в.4 . Эта форма близка к араб. джаркас и, видимо, была обусловлена локальной спецификой в использовании греческого языка. У Галонифонтибуса в «Книге познания мира» вместо черкас-черкес используется таркуас и соответственно страна – Таркуасия5. Крупный исследователь поздневизантийских церковных источников А. Брайер в 1976 г. высказал мысль, что форма тзиаркасис в синаксарие означает черкеса6. Сохранились интересные гербы готских черкесов, содержащие знак креста в виде большой буквы Т. А именно такие кресты в большом количестве сохранялись черкесами в священных рощах еще в XIX в.
Один из ведущих специалистов по истории княжества Феодоро и, в целом, средневекового Крыма В. Л. Мыц склонен считать династию Алексея черкесской: «Хотя некоторые латинские источники и называют Алексея I «греком», не стоит исключать «черкесского» (адыгского) происхождения владетеля Феодоро. По крайней мере, два независимых друг от друга и разновременных (1435 и 1472 гг.) источника говорят о старшем сыне Алексея – Иоанне, как о «черкесе», а о Марии Асанине Палеологине (правнучке Алексея?), как о «черкешенке». Скорее всего, за генуэзским определением «грек» не скрывалось ничего «этнического». Латиняне часто называли «греками» тех, кто придерживался византийского (православного) вероисповедания»7.
Претензия на царское византийское происхождение получила некую неопределенную легитимность после женитьбы старшего сына Алексея Иоанна на представительнице рода Палеолог в Трапезунде. Мыц подчеркивает выгодность конструирования именно такой генеалогической легенды: «По всей вероятности, после бракосочетания (?) в 1425 г. старшего сына Алексея – Иоанна на Марии Палеологине Асанине Цамблаконине, представители данного рода получили право относить себя к Палеологам и Асанам. Об этом свидетельствуют монограммы и «геральдические» символы в виде двуглавых коронованных орлов на строительных плитах [из Мангупа. – Прим. С. Х.] 1425, 1427, 1459 гг., а также погребальная пелена Марии Асанины Палеологины 1477 г.»8.
Мартин Броневский приводит второе название Мангупа: «Недалеко от Манкопа, называемого турками Черкессигерменом, то есть новою Черкесскою крепостью, лежит древний город и крепость, но ни турки ни татары, ни даже сами греки не знают его имени»9. Довершает картину то обстоятельство, что столица крымской Готии располагалась у реки Кабарта (более позднее ее татарское название Бельбек)10, протекавшей по равнине, которая еще и при крымских татарах называлась Черкес-Таш, т.е. по сути, целая область была маркирована как черкесская11.
При раскопках на территории Алуштинской крепости и укрепления Пампук-Кая в помещениях XIV-XV вв. была обнаружена керамика, аналогичная керамике Черкесии этого же периода. В. Л. Мыц делает вывод, что после конца XIII в. на территории Южного Крыма появились многочисленные переселенцы с Северо-Западного Кавказа (12).
История прихода семьи Алексейко к власти над Мангупом (греческое название города Феодоро) остается пока не проясненной проблемой. Байер отмечает, что истоки могущества этого рода следует искать в XIV в., когда их предок должен был занимать высокое положение в готском обществе. Население Готии было далеко неоднородным в этническом и конфессиональном отношениях – здесь, помимо готов, проживали традиционно греки, евреи, какие-то тюркские группы (учитывая открытость Крыма вековым тюркским вторжениям). В пределах этой красивой горной страны, покрытой лесом и расположенной вдоль моря, наиболее притягательным являлся как раз район готской столицы Мангупа – Бельбекская долина. Английский путешественник писал о Мангупе: «Ничто, в какой бы то ни было части Европы, не превосходит ужасной величественности этого места»13.
Основные исторические события, связанные с правлением черкесской династии Готии
Генуэзцы, обычно толерантно настроенные в отношении прав местных народов и правителей, заняли враждебную позицию по отношению к князьям Мангупа. Cемейство Алексейко воспринималось генуэзскими властями Каффы в качестве узурпаторов, присвоивших себе власть над Готией, которая во второй половине XIV в. почти уже досталась генуэзцам (14.) Черкесские князья Готии утвердились в Готии вопреки Каффе и даже проводили, пусть и скромную, но все-таки экспансионистскую политику.
В 1424 г. правительство Каффы воздало почести Пьетро Джованни Майнерио, который «потерпел большие хлопоты в войне против Алексея из Феодоро на защиту и освобождение места Чембало»15. Таким образом, Чембало был временно захвачен готами.
В 1425 г. герцогский губернатор Генуи (Генуя была с конца 1421 г. до начала 1436 г. под властью герцога Милана), учитывая упорство и неблагодарность «дерзкого Алексея, из-за засад которого мы вынуждены бояться за место Чембало, являющееся главой всей Готии», заставил консула и его чиновников укрепить замок этого города на худшие случаи» (16).
Алексею необходимы были союзники, которых он и получил в этот период в лице крымского хана и императора Трапезунда. Продолжатель трапезундской хроники Михаил Панарета сообщает: «В том же году [1429] в месяце ноябре пришла также из Готии василисса госпожа Мария, дочь господина Алексея из Феодоры, и была венчана с благочестивым деспотом, своим мужем Давидом Великим Комнином». Брак этот устроили Алексей и Иоанн IV Комнин, император Трапезунда, который жил с 1427 г. в ссылке в Крыму, а в сентябре-октябре 1429 г. сверг своего отца в Трапезунде (17).
Около 1428 г. Хаджи-Гирей обещал Алексею помощь деньгами и войском, если тот нападет на Чембало (18). Как отмечает Колли, момент для нападения был избран весьма удачно, так как Генуя была изнурена войной с королем Арагона (19). Намерение Алексея поддерживалось в Венеции, дож которой 1 июня 1432 г. говорит «о совершении дел, которые господин Алексей, государь Готии, намерен исполнить для нашей державы» (20).
В конце февраля 1433 г. войско Алексея совершило ночное нападение и захватило Чембало. Это событие вызвало патриотическое возмущение в Генуе. Ответную экспедицию профинансировал банк Сан Джорджио, который был кровно заинтересован в операциях в черноморских колониях, а с 1454 г. получил Каффу в свое управление. «Сенат постановил снарядить эскадру из двадцати галер с 6000 отборных морских и сухопутных войск. Главное начальство над этой экспедицией было поручено испытанному генуэзскому полководцу Карлу Ломеллино» (21).
Карло Ломеллино принялся с усердием исполнять волю своих сограждан. В начале марта 1434 г. эскадра подняла якорь в Генуе и направилась сначала к Хиосу, важнейшей генуэзской колонии в Восточном Средиземноморье. Почти три месяца Ломеллино комплектовал здесь свою армию. 30 мая эскадра из 20 кораблей при попутном ветре вышла из Хиоса и направилась в Черное море. 5 июня флот приступил к осаде Чембало. Через 4 дня боев крепость пала и генуэзцы устроили резню, но сохранили жизнь сыну Алексея и группе его приближенных. Этим сыном мог быть Иоанн Тзиаркасис, который скончался 25 июня 1435 г. (22).
После захвата Чембало алмирал Ломеллино не направил свою армию на Мангуп, чтобы поразить врага в самое сердце. Он довольствуется грабежом приморской Готии и затем стягивает войска в Каффу. Отсюда он торжественно, 22 июня, развернув знамена – свое, генуэзское и миланского герцога – выступает против Хаджи-Гирея. Татары на подступах к Солхату нанесли сокрушительное поражение восьмитысячной генуэзской армии (23).
В 1441 г. Готия и Каффа заключили мирный договор, согласно которому власти Каффы выплатили компенсацию пленным готам. Затем, по всей вероятности, мир был вновь нарушен. В 1449 г. власти Генуи писали консулу в Чембало о «некой компенсации ущерба, причиненного ему временем, когда Алексей захватил местность Чембало на некоторое время силой»24. За время своего правления Алексей захватывал Чембало не менее трех раз.
В мае 1447 г. в генуэзском документе речь идет уже об «Олобее и других сыновьях бывшего Алексея». Байер считает, что после августа 1446 г. Алексея уже не было в живых (25).
Прежде чем второй правитель Мангупа Олобей (1446-1465 гг.) взошел на трон княжества, в его столице возникает персона черкесского князя Уздеморока, великого князя Черкесии в эти годы. В Мангупе он претендует на трон княжества и правит здесь какое-то время в 1446 г. Акт Каффы от 17 августа 1446 г. содержит упоминание о выплате Уздемороху: «Один подарок сделан Уздемороку, однажды государем готов, когда пришел к трем холмам… аспры 459» (26). При переводе этого предложения следовало бы поставить уточнение: «…Уздемороку, [бывшему] однажды государем готов,…». По наблюдению Байера, Уздеморок был выразителем интересов генуэзцев, каким-то образом пострадал в борьбе за престол в Мангупе и получил «названную сумму как утешительный подарок»27. Интересна сама по себе ситуация, при которой стороны были заинтересованы в посредничестве великого князя Черкесии. Его авторитет, таким образом, признавался в Каффе, Солхате и Мангупе.
Генуэзский документ 1447 г. сообщает о военной и дипломатической демонстрации в поддержку Мангупа, которые устроили император и деспот Трапезунда – соответственно Иоанн IV Великий Комнин и его сын Давид, которые с «галерами и длинными кораблями» совершили плавание в Готию и «пребывали там с Олобеем и другими сыновьями бывшего Алексея» (28).
Между тем, в середине века обозначилась общая для Готии и Каффы угроза – османские турки. Недружественная демонстрация военно-морской мощи состоялась 14 июля 1454 г., когда огромная эскадра в 50 судов под начальством Демир-кяхьи подошла к Каффе. Турецкий флот бросил якорь прямо в гавани Каффы, а в это самое время под стены города явился с большим отрядом Хаджи-Гирей. Власти Каффы были убеждены в том, что между турками и татарами имел место сговор, направленный на захват их города и полное уничтожение генуэзского присутствия в регионе. Доказательств существования такого договора так и не было получено, но Хаджи-Гирей получил от спасовавших каффян обязательство ежегодной крупной выплаты в 600 сомм (около 19.000 итальянских лир) (29).
В августе 1455 г. в донесении из Каффы в Геную содержится пространная жалоба на Олобея и его братьев, устраивающих порт в Каламите, нарушающих договоренности и позволяющих себе писать неприличные грубости в ответ на послания из Каффы (30).
27 ноября 1456 г. протекторы банка Сан-Джорджио очень почтительно пишут Олобею как «великолепному и могучему господину» (magnifico et potenti) и выражают уверенность в скорой войне против «врагов христианского имени», которая должна привести к прежней безопасности для Каффы и Мангупа. Одновременно с этим посланием они дают инструкцию консулу Каффы о том, что он обязан поддерживать с правителем Мангупа добрососедские отношения (31).
В состоянии ни войны, ни мира Мангуп и Каффа пребывали весь период правления Олобея. После его смерти, в 1465 г. в Мангупе утверждается его младший брат, именуемый в итальянских источниках «Saichus» или «Saicus», а в русских «Исайко».
В 1467 г. протекторы банка Сан-Джорджио повторили призыв к властям Каффы хранить мир с государем Готии, татарами и другими державами региона. 26 апреля 1471 г. с пышным латинским адресом «Magnifico amico nostro carissimo domino Saicho, domino Tedori» протекторы пишут Сайко и благодарят его за то, что он нанес персональный визит в Каффу и подтвердил союз, заключенный с ней.
Исайко заключает династический союз с господарем Молдавии Стефаном. Байер приводит сведения из ранненововерхненемецкой хроники, охватывающей события с 1457 по 1499 гг., согласно которым княгиня Мария из Мангупа, столицы крымских готов, вышедшая замуж за молдавского господаря Стефана Великого в 1472 г., была черкешенкой: «В том же году [1472] в месяце сентябре 14 днем привезли Стефану воеводе княгиню из Маугопа (так в оригинале, Maugop. – Прим. С. Х.) с именем Мария; она была черкешенкой (sy was ein Zerkassin) и он имел с ней двух дочерей»32. Через три года ее родина была захвачена турками и Стефан, недовольный тем, что она не родила ему наследника, быстро потерял к ней любой интерес. Мария Мангупская скончалась в 1477 г. в возрасте 27 лет.
Автопортрет Марии, княжны Мангупской, на погребальной пелене. Путна, Румыния
Надпись на ее гробнице гласит: «В год 6985 (1477) 19 декабря испустила дух благочестивая раба Божия, Мария, супруга благочестивого Стефана воеводы, царствующего князя Молдавии, сына Богдана воеводы» (33).
Накануне турецкого завоевания в стенах Мангупа укрывался свергнутый в 1474 г. крымский хан Менгли-Гирей. В «Истории Кипчакской степи» Ибн Ризвана говорится о том, что «Менгли-Гирей имел счастье взойти на трон, но его братья позволили ему править лишь несколько месяцев. Под их натиском он бежал в Мангуп, принадлежавший тогда неверным, чтобы получить у них помощь и вновь завладеть троном» (34).
Ашик Паша-оглу, современник завоевания Каффы, описал также и захват Мангупа: «После этого для завоевания ближайших крепостей неверных было отправлено несколько кораблей. Они завоевали Азак, Ябугермен и все крепости побережья вплоть до черкесских имений. Затем пришли к Мангупу. Остановились у крепости, установили пушки. Мангупский правитель, увидев завоевателей, вышел навстречу Ахмед Паше и решил передать ему крепость. У этого правителя был один соперник. Он все еще находился в крепости. Он не согласился отдавать крепость. Он закрыл ворота крепости… Ахмед паша для осады оставил немного солдат. Сам собрался и уехал... Все оставшиеся скрылись в засаде… Увидев, как солдаты отступают, люди из крепости начали выходить. Находившиеся в засаде исламские солдаты встретили бросившихся бежать из крепости людей. Сразу же заняли крепость» (35).
В описании Ашик Паша-оглу захват Мангупа представлен как незначительная военная акция, тогда как на самом деле осада длилась около шести месяцев. В 1476 г. глава городского совета Рагузы (Дубровника) сообщал в Венецию о том, что Мангуп сопротивлялся до декабря 1475 г. и был взят измором, князь Александр взят в плен и казнен в Стамбуле (36).
Правители крымской Готии, пережившие османское вторжение, бежали в Черкесию. Сохранилось письмо Захарии де Гизольфи от 12 августа 1482 г. протекторам банка Св. Георгия, из которого «мы между прочим узнаем, что он, по взятии его замка (lo mio castello de la Matrega) турками, хотел перебраться в Геную, но, будучи на пути своем ограблен воеводою валахским (т.е. молдавским) Стефаном, принужден был возвратиться на остров Тамань (campagna in Insula nostra Matrice), где искавшие у него убежища готские князья до такой степени его разорили, что он принужден был просить протекторов банка прислать ему 1000 червонцев. Получил ли он эти деньги или нет, нам неизвестно» (37).
Примечания:
1. Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. С. 215.
2. Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. Киев, 1914. С. 118.
3. Брун Ф. Черноморье. Ч. II. Одесса, 1880. С. 232.
4. Байер Х.-Ф. История крымских готов… С. 392.
5. Галонифонтибус И. де. Сведения о народах Кавказа (1404 г.). Из сочинения «Книга познания мира» / Пер. с англ. и коммент. З. М. Буниятова. Баку, 1980. С. 33-35.
6. Байер Х.-Ф. История крымских готов… С. 392.
7. Мыц В. Л. Каффа и Феодоро в XV в. Контакты и конфликты. Симферополь: Универсум, 2009. http://www.center.crimea.ua/library/mis_kaffa_feodoro.htm.
8. Там же.
9. См.: http: //www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Krym/XVI/Bronevskij/frametext.htm.
10. Тунманн. Крымское ханство /Пер. с нем. Н.Л. Эрнста. – Симферополь, 1991. – С. 31, 85.
11. Брун Ф. Черноморье. Ч. I. С. 118.
12. Мыц В. Л. О пребывании «черкесов» в Крыму // Проблемы истории Крыма. Вып. 1. Симферополь, 1991. С. 81-82.
13. Марков Евг. Пещерные города Крыма. // Вестник Европы. Т. III. 1872. Июнь. С. 677.
14. Кулаковский Ю. Указ. соч. С. 118.
15. Байер Х.-Ф. История крымских готов… С. 207.
16. Там же. С. 207-208.
17. Там же. С. 210-211.
18. Колли Л. Хаджи-Гирей-хан и его политика (по генуэзским источникам) // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 50. Симферополь, 1913. С. 110.
19. Там же. С. 110.
20. Байер Х.-Ф. История крымских готов. С. 211.
21. Колли Л. Хаджи-Гирей-хан... С. 111.
22. Байер Х.-Ф. История крымских готов... С. 211-212.
23. Колли Л. Хаджи-Гирей-хан... С. 119.
24. Байер Х.-Ф. История крымских готов… С. 213.
25. Там же. С. 214.
26. Там же. С. 215.
27. Там же. С. 216.
28. Там же. С. 216.
29. Там же. С. 214.
30. Там же. С. 218-219.
31. Там же. С. 221.
32. Там же. С. 224; Молдавско-немецкая летопись 1457-1499 гг. / Пер. И. Э. Клейненберга. // Славяно-молдавские летописи XV-XVI вв. М., 1976. Цит. по: http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Mold-Nem.let/text.phtml?id=951
33. Фадеева Т. М., Шапошников А. К. Княжество Феодоро и его князья. Симферополь, 2005.
34. Некрасов А. М. Международные отношения и народы Западного Кавказа. (последняя четверть XV – первая половина XVI в.). М.: Наука, 1990. С. 39.
35. Ашик Паша-оглу. Османская династическая история: http: //www.vostlit.info/Texts/rus5/Asik-Pasa/text.phtml?id=60
36. Некрасов А. М. Международные отношения… С. 42.
37. Брун Ф. К. О поселениях итальянских в Газарии. Топографические и исторические заметки // Труды Первого археологического съезда в Москве. 1869 г. М., 1871. С. 387.
Хотко Самир Хамидович – к.и.н., ведущий научный сотрудник Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований
По материалам: Си адыгэ сайт
черкесы
