Абхазия перед выбором
Публикации | Сергей МАРКЕДОНОВ | 13.06.2011 | 22:27
Недавно в Москве скончался второй президент Абхазии Сергей Багапш. Значение этого политика в новейшей истории республики невозможно переоценить. С его именем связан процесс начала международной легитимации республики. Начиная с 2008 года, независимость Абхазии признали Россия, Никарагуа, Венесуэла и Науру. Через два дня после смерти второго президента республики к этому процессу присоединилось тихоокеанское островное государство Вануату. И хотя сегодня со стопроцентной уверенностью невозможно сказать, какая страна присоединиться к этой "пятерке" (и присоединится ли вообще), Абхазия получила свой выход в мир. Теперь представители Евросоюза говорят о том, что с республикой нужно вести диалог, хотя бы и без официального признания. На эту же тему вышло несколько обстоятельных публикаций в США. Таким образом, именно Багапш вывел на официальный уровень тренд "Абхазия – это не Грузия".
Не менее значим вклад Багапша во внутриполитическое развитие Абхазии. Напомним, что пост президента он завоевал в начале 2005 года в результате сложной борьбы с Раулем Хаджимбой, который рассматривался как преемник первого лидера республики Владислава Ардзинбы и поддерживался Кремлем. Угроза внутреннего раскола и углубления противоречий с Россией была вполне реальной. Однако во многом благодаря готовности Багапша пойти на компромиссы и уступки удалось обеспечить мирную передачу власти от одного первого лица другому.
Интересно, что в Грузии эту проблему, начиная с 1991 года и до наших дней, решить не удалось. Первый грузинский президент Звиад Гамсахурдиа был свергнут в результате военного переворота, а второй лидер страны Эдуард Шеварднадзе оставил свое кресло из-за "революции роз".
Абхазия же стала уникальным примером на постсоветском пространстве. Здесь политик, который изначально не поддерживался Кремлем, не только зарекомендовал себя, как надежный стратегический союзник России, но и получил от Москвы первое признание государственной независимости.
До 2004 года о постсоветской Абхазии можно было сказать, что она – это Владислав Ардзинба, ее создатель и первый президент. С приходом во власть Багапша в Абхазии появилась настоящая внутренняя политика, то есть публичный спор между различными лидерами за право вести свою республику к признанию и формированию действительной государственности. До этого борьба с внешней угрозой была не только внешнеполитическим, но и внутренним вопросом номер один. Выборы-2004 открыли возможность для усложнения абхазской повестки дня. С этого времени на первый план вышло обсуждение не независимости, как таковой, а качества этой независимости. В 2009 году Багапш был вторично избран на президентский пост. Эта избирательная кампания в Абхазии по накалу страстей не шла ни в какое сравнение с баталиями 2004 года. Однако в ней наличествовала политическая конкуренция, и победитель выиграл отнюдь не со среднеазиатскими результатами. В любом случае, после 2004 и 2009 годов в Абхазии сохранилась оппозиция, а СМИ имели возможность для высказывания критических мнений в отношении действующей власти.
Как бы то ни было, а второй президент Абхазии ушел из жизни в самый разгар своей второй президентской легислатуры. До трагической даты 29 мая ничто не предвещало обострения политической борьбы в частично признанной республике. Ближайшие парламентские выборы здесь были намечены на 2012 год. И это притом, что законодательная власть в Абхазии играет важную, но все же подчиненную роль по сравнению с институтом президента. Главу же республики предстояло избрать только в конце 2014 года. Смерть главы республики практически в одночасье сформировал новый вопросник для абхазских политиков, а также для Москвы, заинтересованной в сохранении стабильности и предсказуемости в Абхазии.
На носу новые внеочередные выборы президента. И в 2011 году кампания в Абхазии ожидается не похожей на все те, что были раньше. В 1994 и в 1999 году избрание президента было, по сути, референдумом о доверии харизматическому лидеру абхазского национального движения Владиславу Ардзинбе. В 2004 году главной интригой стало соревнование между выдвинутым преемником первого лица и его оппонентами (самым сильным из которых оказался Сергей Багапш). В 2009 году второй президент Абхазии уже выступал в роли явного фаворита. В 2011 году заведомого лидера нет. Нет и преемника. Каждый из предполагаемых претендентов имеет свои сильные и слабые стороны.
Кто же сегодня может рассматриваться в качестве наиболее вероятных участников президентской гонки?
Если говорить о представителях действующей власти, то мы можем назвать двух основных кандидатов. Это действующий вице-президент Александр Анкваб и премьер-министр Сергей Шамба. И хотя оба они принадлежат к тому поколению, которое создавало постсоветскую Абхазию, трудно найти столь непохожие друг на друга биографии.
После смерти Багапша Анкваб временно исполняет обязанности главы республики. Его аппаратному опыту многие могли бы позавидовать. В возрасте 32 лет он уже был начальником политотдела МВД Грузии, проработав на этом посту шесть лет. В 1992-1993 гг. Анкваб в условиях военного конфликта с Грузией стоял во главе абхазской правоохранительной системы, а затем в течение шести лет вел бизнес в Москве. Его роль в кампании 2004 года трудно переоценить. Будучи одним из основателей первого в республике оппозиционного движения "Айтайра", он планировал выставить свою кандидатуру на пост президента, но не смог этого сделать из-за пятилетнего ценза оседлости. Тогда его поддержка Багапша стала важнейшим фактором в переломе общественных настроений в пользу последнего. В 2005-2010 годах Анкваб занимал пост главы республиканского правительства, а в прошлом году стал вторым лицом Абхазии.
Анкваб имеет репутацию "государственника" и жесткого борца с коррупцией. При этом, в отличие от Багапша, он не слишком любит общаться с прессой, а его оппоненты приписывают ему авторитарные замашки. Как бы то ни было, а характер у действующего вице-президента непростой. В 2005-2010 гг. на него было совершено пять покушений, то есть в среднем одно в год! В 1993 году он был вынужден оставить республику из-за своего конфликта с первым президентом Абхазии Владиславом Ардзинбой.
На первый взгляд, такая биография может быть приемлема, как для абхазских избирателей, так и для Москвы. Но возникает непраздный вопрос: а насколько успешно сможет жесткий управленец возглавлять республику с сильными клановыми традициями, где согласование интересов и неформальные договоренности до сих пор были альфой и омегой. В 2005-2011 гг. эта аппаратная сила и политическая прямота уравновешивались авторитетом Багапша. Но какие противовесы будут найдены абхазскими властями в новых условиях?
Сергей Шамба пришел в политику, как и Владислав Ардзинба, из академических кругов. В течение 14 лет он работал научным сотрудником и ученым секретарем в Абхазском институте языка, литературы и истории. Начиная с 1997 года, Шамба был министром иностранных дел республики, участвовал во всех значимых переговорах. Он лично знаком и с представителями ООН, и с европейскими и американскими дипломатами. И сегодня на дипломатическом поприще ему, наверное, нет равных в Абхазии. За последний год Шамба сильно преуспел в наращивании своего внутриполитического капитала на посту главы правительства. И если у Анкваба есть такой ресурс, как временное президентство, то Шамба имеет такой козырь, как международная легитимация республики. В перспективе это можно с выгодой использовать для продвижения процесса признания Абхазии.
Говоря о претендентах на пост главы Абхазии, было бы неверным сбрасывать со счетов оппозицию, в особенности Рауля Хаджимбу. У него за плечами опыт службы в системе КГБ СССР, работа на посту главы республиканского правительства и вице-президента. Да, он оказался несостоявшимся преемником. Но это было во времена Багапша. Уход из жизни второго президента Абхазии повышает возможности Хаджимбы. Здесь можно говорить и о налаженных связях в Москве, и о новой роли, которую Хаджимба играет в последние годы в Абхазии. Сегодня он является главным критиком власти за безоглядное открытие республики для российского бизнеса, равно как и за неготовность обеспечить собственную безопасность без помощи Москвы. В последние годы именно он и его сторонники имеют репутацию "традиционалистов" и националистов.
Примерно на этом же поле играет и другой абхазский оппозиционер, лидер партии Экономического развития Абхазии (ЭРА) Беслан Бутба. Однако его поражение на парламентских выборах 2007 года, а также скромные результаты в борьбе за пост президента в 2009 году объективно превращают его в менее сильного претендента. Тем не менее, свои козыри есть и у него, в первую очередь, финансовые (Бутбу называют "абхазским олигархом") и медийные (канал "Абаза-ТВ", имеющий свой ресурс популярности).
В этом плане альянс Бутбы и Хаджимбы в перспективе мог бы стать серьезным фактором любой выборной кампании. Но вот сможет ли таковой оформиться, сказать трудно. В постсоветских образованиях оппоненты власти с трудом находят общий язык.
Спору нет, у всех потенциальных кандидатов на пост президента есть общие устремления – независимость от Грузии и стратегическое взаимодействие с Россией. А вот дальше начинаются нюансы и детали. Какова оптимальная степень такого взаимодействия? Где помощь переходит в одностороннюю зависимость? И как сохранить внутреннее многообразие, сотрудничая с могущественным соседом, имеющим собственные представления о кавказской геополитике?
В ближайшее время эти вопросы станут предметом серьезной публичной дискуссии. И кто бы ни стал третьим президентом Абхазии, он во многом будет ориентироваться на политические координаты, установленные Сергеем Багапшем.
По материалам: Новая Политика
Абхазия Россия
