Стелы Армении и Грузии. К вопросу о культурной общности в раннехристианский период (I)
Публикации | Заруи АКОПЯН | 19.07.2012 | 00:00
Христианское искусство двух соседних стран – Армении и Грузии – имело много общих черт культурного развития, особенно в раннехристианский период (до арабских завоеваний). Самое общее знакомство с раннехристианскими памятниками этих стран поражает близостью архитектурных типов, порой идентичностью художественных решений. То же самое можно сказать и о других видах искусства, особенно о каменной пластике. Этапы развития раннехристианской скульптуры на территории Армении и Грузии, а также стилистика и символика рельефных изображений выявляют необычайное сходство. Еще академик Н. Я. Марр указывал на необходимость параллельного изучения армянской и грузинской культур (1).
На территории исторической Армении, а также Грузии сохранилась группа свободно стоящих памятников – четырехгранных каменных стел с рельефными изображениями. Интересно, что данные памятники имели распространение в конкретных районах и датируются ранним периодом, в основном VI-VII вв. Стелы близки по характеру композиционного решения, по стилистике рельефов, а также по ряду сюжетных и символических изображений. В раннехристианский период каменные стелы известны также в коптском Египте и Сирии, однако последние заметно отличаются от закавказских, тем самым еще больше подчеркивая общность армянских и грузинских памятников (2).
Первым ученым, всерьез обратившим внимание на проблему общности грузинских и группы армянских стел, явилась французская исследовательница Николь Тьерри. В своей статье, посвященной Гогаранской школе скульптуры (3), автор попыталась на основе описаний, сопоставлений и сравнительного анализа грузинских и армянских стел из исторического Гугарка дать представление об этой группе памятников и обосновать их принадлежность единому художественному кругу (мастерской) (4). В своем исследовании Н. Тьерри затронула ряд новых аспектов и сделала интересные наблюдения. Казалось, что поставленная Тьерри проблема должна была всерьез заинтересовать армянских и грузинских ученых. Однако в работах арменоведов данное исследование не получило отклика, что отчасти было связано с тем, что вышедшие за рубежом статьи подчас были недоступны для советских ученых. В кругах же грузинских исследователей теория Н. Тьерри вызвала резкую критику (5). Несмотря на это, исследование Н. Тьерри заслуживает внимания, ибо дает очень многое в контексте изучения культуры и искусства двух соседних стран – Армении и Грузии. После выхода статьи прошло два десятилетия. За истекший период были опубликованы и вошли в научный оборот новые памятники, значительно пополнились наши знания о стелах, поэтому считаем необходимым продолжить разговор вокруг интересной проблемы, поставленной Н. Тьерри.
Каменные стелы Армении и Грузии имеют много общих черт. Они возводились под открытым небом, рядом с церквями и были предназначены для кругового обозрения. Стелы, как правило, сделаны из цельного куска камня, четырехгранные, воздвигнуты на ступенчатом основании (6), имеют так называемую базу, ствол и капитель и венчаются, как это можно заключить из углублений внутри капителей, свободным крестом. Стелы ориентированы по сторонам света: как правило, две грани чуть шире и направлены на запад и восток, что отчетливо видно н а тех памятниках, которые еще находятся на своих первоначальных местах (Одзун). Именно эти стороны – западная и восточная – наиболее разработаны и украшены разнообразными рельефными изображениями. Обязательным элементом являются декоративные и символические мотивы, которые дополняют сюжетные композиции и покрывают в основном боковые – северную и южную стороны.
Датировка каменных стел имеет обобщенный характер. Армянские исследователи датируют их V-VII веками (7), грузинские – VI-VII веками, а отдельные образцы – более поздним временем – VIII-IX вв. (8). В целом, исследователи единодушны в том, что временем появления этих памятников был период до арабских завоеваний. Об этом свидетельствуют и сообщения армянского историка VIII в. Левонда, рассказывающего о том, как арабы уничтожали “каменные столпы” (9). После освобождения закавказских территорий от арабов каменные стелы больше не возводились.
Большое количество обнаруженных стел говорит о том, что в определенный период времени они были очень популярны. На территории исторической Армении каменные стелы известны в основном в двух областях. Один из них – “Айрарат ашхар”, центральный регион Армении, и в частности один из его гаваров – Ширак, являющийся вотчиной князей Камсараканов. Другой регион – Гугарк, северная область Армении, примыкающая с одной стороны к Айрарату и другим областям, а с севера граничащая с Грузией. На территории же Грузии каменные стелы известны в Картли (10) (Квемо Картли и Шида Картли) и Джавахке (Самцхе-Джавахети), то есть в юговосточном регионе, непосредственно примыкающем к северной и северо-западной части Армении. Основным положением, выдвинутым Н. Тьерри, явилось то, что известные на территории Гугарка и Картли стелы очень близки по многим своим чертам и территориально образуют единый регион (11).
Упомянутые выше армянские стелы из Ширака и Гугарка образуют две самостоятельные группы, и не только по территориальному их расположению. При всей общности композиционного построения и характера рельефных изображений ширакские стелы, как правило, выделяются рядом черт (12). Они небольшие по высоте (до 2 м.), выдержаны в одинаковом масштабе, рельефные изображения крупные и не разделены на отдельные фрагменты, как это можно видеть на стелах Гугарка и Картли, имеют характерные для них декоративные элементы: полуколонны на углах, большие пальметты и др. (13). Кроме того, ширакские стелы высечены в основном из твердого камня – из базальта, иногда из туфа (крупнозернистого), что и определяет характер пластической обработки рельефов: поверхность не разделена на сегменты, рельефные изображения крупные, значительно обобщены, без дополнительных, мелких деталей.
Стелы же из Гугарка и Картли, несмотря на то, что разные по своим размерам (разномасштабные), выявляют абсолютную близость как по композиционному и дек оративному решению, так и в целом по художественной интерпретации. Материал, который использовался для стел Гугарка и Картли, более мягкий. Это, как правило, фельзитный туф или песчаник. Данное обстоятельство имеет важное значение, так как объясняет сравнительно более пластическую, тщательную обработку поверхности камня. Этим же обусловлена возможность включения в изобразительный цикл стел множества композиций и использование богатой орнаментики. Поэтому художественный образ стел Гугарка и Картли заметно отличается от ширакских и дает возможность видеть общую среду их происхождения. Сравним два очень известных памятника: Одзунский монумент (14) и стелу из Хандиси (15). Памятники имеют столбообразную форму со скошенными углами и несколько сужаются к нижней части. В верхней, широкой части выделена так называемая “капитель”, которая завершается моделью архитектурного сооружения (16). Сразу же бросается в глаза совершенно идентичное в своем решении декоративное убранство обеих стел. Обработка поверхности подчинена четкой декоративной системе: углы скошены и украшены геометрическим орнаментом – треугольниками, чередованием вертикальных и горизонтальных полос, “чешуйчатым” орнаментом; по краям граней проходят витые рельефные жгуты, одновременно служащие декоративным обрамлением отдельных сцен. Схожими геометрическими мотивами декорирована и архитектурная модель, венчающая стелы (арочки, треугольники, “чешуйки” и др.). Интересны и боковые (северная и южная) грани, украшенные идентичными орнаментальными мотивами. Один из них представляет цепочку из концентрических кругов, совершенно одинаковых как на Одзунской, так и Хандисской стелах. Другой очень популярный орнамент – это мотив виноградной лозы, где форма листка, виноградной грозди, усиков и цветка лилии повторяются с абсолютной точностью (17). Н. Чубинашвили совершенно справедливо сближает орнамент виноградной лозы Хандиси с другой грузинской стелой Натлисмцемели, исходя из характера декоративных элементов и техники исполнения (18). Такую параллель можно провести не только между стелами из Хандиси и Натлисмцемели, но и Одзуном. Кроме уже отмеченных выше декоративных мотивов, одна из сторон стелы Натлисмцемели заполнена образующей ромбы рельефной “сеткой” (19), повторяющей такой же мотив на Одзунской стеле (южная стела). Если исходить из элементов и характера декоративного убранства, то к памятникам из Одзуна и Хандиси примыкает еще ряд стел, образующих единую группу. Это уже упомянутая стела Натлисмцемели, стела из Катаула, а также фрагменты стел из Дманиси, Давати, Башкичети, Ламази Гора и несколько фрагментов из Болниси (20), – все из Грузии (21). На территории Армении, кроме Одзуна, этот ряд дополняют стелы из Когеса, Ардви (22), а также фрагмент, хранящийся в церкви Одзуна (23). Вышеотмеченная группа выделяется как близкой иконографической программой, так и стилистикой рельефов. Так как часть этих стел дошла фрагментарно, мы сравним изобразительный ряд наиболее цельных памятников. Самые известные композиции – это Восседающий на троне Христос на капители Хандиси и следующее за ним изображение сидящей Богоматери с младенцем. Такие же композиции имеются на Одзунской стеле: Христос на троне, возглавляющий ряд апостолов, и Богоматерь с младенцем, предваряющая цикл евангельских сцен (24). И на Хандисской, и на Одзунской стелах можно видеть изображения христианских святых или подвижников, с нимбами и крестами (знаком мученичества) в руках (25). На Одзунской стеле (южная стела) кроме святых образов представлены и донаторы без нимбов, с поднятыми в моленной позе руками. Такой же донаторский ряд имеется на стеле из Катаула, где представлены еще и парные изображения апостолов, композиционно повторяющие соответствующие изображения на Одзунской стеле (26). Этот сравнительный ряд можно продолжить. Однако более чем очевидно, что мастера, создававшие эти памятники, имели общую художественную среду.
Язык художественной интерпретации четырехгранных стел Гугарка и Картли отличается лаконичностью и подчеркнутой вы разительностью, фигуры трактованы обобщенно, представлены во фронтальных позах. Фигуры выполнены в низком рельефе, очерчены выразительным контуром и имеют декоративно-плоскостное решение. Моделировка одеяний дана вертикальными, горизонтальными, а также округлыми и волнообразными бороздками, формирующими драпировки. Драпировка, хоть и сильно стилизована (драпировка не подчеркивает строение фигуры, а как бы дает его обобщенную форму), но выполнена очень четко, линии ровные и выразительные (27). Создается впечатление, что такой принцип трактовки имитирует технику живописи.
Все фигуры, в особенности лики, трактованы по общей типологии: короткие волосы в виде пышного парика, широкое лицо с чуть удлиненным и тяжеловатым подбородком, крупные, широко раскрытые глаза. Особенно выделяются лики. Выразительные глаза проработаны двойными смыкающимися дугообразными линиями, а зрачки отмечены кружочками. Еле заметная, тонкая линия рта у всех фигур направлена книзу. Сравнительно объемно выделяются широкие дуги бровей, которые, соединяясь на переносице, плавно переходят в линию носа и завершаются на кончике характерным “ромбиком”. Вышеописанные детали настолько точно повторяются в моделировке ликов на стелах Одзуна и Хандиси, что можно говорить об устоявшейся традиции, или каноне в пределах одной мастерской. Именно на эти особенности обратила внимание Н. Тьерри (28).
(Окончание следует)
Примечания
(1) Марр Н. Я., Ани, М.-Л., 1934, с. 37-38.
(2) Отметим, что происхождение ирландских каменных крестов с рельефными изображениями связывают с христианским Востоком, а по многим чертам и с аналогичными памятниками Закавказья. См: Ричардсон Х., Общие тенденции в ирландском и армянском монументальном искусстве (IV международный симпозиум по армянскому искусству, Е., 1985, с. 228-230); Richardson H., Observationson Christian Artin EarlyIreland, Georgia and Armenia (Ireland and Insular Art A.D. 500-1200. Proceedings of a conference at University College Cork, Dublin, 1987, там же библиография по этому вопросу).
(3)Thierry N. Essai de Definition d'un Atelier de sculpture du Haut Moyen-Age en Gogarene (Revue des Etudes Georgiennes et Caucasiennes,1985, N 1).
(4) Стелы, происходящие из Армении и Грузии, Н. Тьерри делит на две группы, условно называя их “северной” (Гогаран) и “южной” (Ширак). См: Thierry N., Essaide Definition…, р. 191-192.
(5) По мнению К. Мачабели, “раннехристианские стелы должны рассматри-ваться лишь как возникшие на древнейших национальных корнях памятники грузинского искусства” (Мачабели К., Каменные кресты Грузии, Тбилиси, 1998, с. 345).
(6) Это хорошо видно на стелах из Армении, так как в большинстве своем они сохранились на своих местах, в то время как в Грузии, в основном, все памятники перевезены в музей (Музей истории и Музей искусств Грузии).
(7) Ազարյան Լ., Վաղ միջնադարայան հայկական քանդակը, Ե., 1975, էջ83: Мы же предполагаем, что временем возникновения и распространения данных памятников является VII в. См: Հակոբյան Զ., Հայկական քառակող կոթողների թվագրման հարցիշուրջ (Երիտասարդ հայ արվեստաբանների գիտական առաջին նստաշրջան, Ե., 2005):
(8) Чубинашвили Н., Хандиси, Тбилиси, 1972, с. 6-7.
(9) Ղևոնդ, Պատմություն(թարգմ., ներածութ. ևծանոթ. Ա. Տեր-Ղևոնդյանի), Ե., 1982, Էջ86:
(10 Историческая область в Восточной Грузии – Картли – в античных и византийских источниках называлась Иберией.
(11) Thierry N., Essai de Definition d'un Atelier…, р. 170.
(12) Часть исторического Ширака находится на территории Турции, где также обнаружены стелы, иконографически полностью соответствующие ширакской группе. qi: Thierry N. et M., Quelques Monuments Chretiens du Vilayet de Kars (REArm. 1971 t. T. VIII, p. 197-199, fig. 14, 15, 17-19).
(13) Углы столбов обработаны в виде объемных полуколонн, а изображения фланкируются сверху и снизу парой стилизованных пальмовых веточек.
(14) Одзунский памятник примечателен тем, что, во-первых, находится на своем первоначальном месте, кроме того, здесь возведены парные стелы, включенные в архитектурное обрамление, что является единственным примером.
(15) Чубинашвили Н., указ. соч., ил. 1-10.
(16) О символическом значении декоративных элементов стел. См: Мачабели К., указ. соч., с. 57-58.
(17) Мотив виноградной лозы, будучи очень популярным в раннехристианском искусстве как Армении, так и Грузии, имеет множество разновидностей пластического решения, в данном случае и композиция, и рисунок совершенно идентичны. Вызывает затруднение лишь то, что в Хандиси композиция прерывается из-за фрагментарности памятника.
(18) Чубинашвили Н., указ. соч., с. 23.
(19) Там же, ил. 67.
(20) Там же, ил. 45, 63-67, 76-78; Джавахишвили Г. А., Грузинские стелы раннефеодального периода, Тбилиси, 1998, таб. IX, XII, XVII, XXXIX, LXXXIII-LXXXVI, XCV; ԱզարյանԼ., указ. соч., рис. 74-75, 76-77, 78-79.
(21) Выделяя ряд одинаковых декоративных элементов на группе стел из Грузии, К Мачабели хотя и считает, что это является признаком одной художественной мастерской, но, с другой стороны, не соглашается с подобным определением Н. Тьерри относительно армянских и грузинских стел. См: Мачабели К., указ. соч., с. 85.
(22) Сагумян С. Т., Мемориальные памятники Гугарка, Е., 1980, ил. 6, 7, 12.
(23) Фрагмент, хранящийся внутри Одзунского храма, представляет архитектурную модель, известную по стеле из Хандиси, по размерам и по декоративному убранству он идентичен хандисскому памятнику.
(24) Данные фрагменты на Одзунской стеле сохранились хуже.
(25) Мачабели К., указ. соч., с. 49-56; ՀակոբյանԶ., указ. соч., с. 79-83.
(26) Хотя и стела из Хандиси сохранилась фрагментарно (верхняя половина), но можно допустить наличие подобных изображений и на этом памятнике.
(27) Сравнивая характер моделировки одеяний на стеле Хандиси и близких к ней образцов из Грузии, а также учитывая конкретный отрезок времени, которым они датированы (VI первая половина VII в.), Н. Чубинашвили выдвигает предположение, что эти стелы принадлежат одной мастерской. См: Чубинашвили Н., указ. соч., с. 21.
(28) Thierry N., Essai de Definition …, р.175-176, 180-184.
Источник: ԼրաբերՀասարակականԳիտությունների, № 1-2 . pp. 403-418.
Грузия Армения архитектура Марр христианство
