Карабахский узел и «закулисные» симпатии Парижа
Публикации | Георгий ТЕТРАДЗЕ | 08.08.2012 | 00:06
Баку надеется на поддержку Парижа в решении карабахской проблемы. Однако будущее самопровозглашенной республики Нагорный Карабах остается туманным для мирового сообщества.
Министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров завершил визит во Францию, в ходе которого провел переговоры с коллегой Лораном Фабиусом, был принят президентом Франции Франсуа Олландом и вручил ему от азербайджанского лидера Ильхама Алиева письмо с приглашением посетить Баку.
Однако темы переговоров Мамедъярова с первыми лицами Франции остались за гранью официальных релизов. Можно заведомо говорить о том, что эти переговоры не отличались новизной и разнообразием, ибо в центре внимания стоял старый, "обоюдоострый" вопрос - о неурегулированности нагорно-карабахского конфликта.
Франции, входящей в Минскую группу (МГ) ОБСЕ, в переговорном процессе отводится ключевая роль. Баку, мирящийся с тем, что при всей внешней нейтральности один из сопредседателей Минской группы ОБСЕ - Россия - стратегический партнер Армении, а значит - в той или иной степени все-таки поддерживает союзника, не хочет вести себя аналогично в отношении Франции. В Баку склонны считать, что "перекос" в армянскую сторону во французской политике проявился недавно, в пору президентства Николя Саркози.
Последний в преддверии выборов сделал крепкую ставку на армянскую общину Франции. И дело не столько в количестве голосов, которые он мог получить (меньше миллиона, в масштабах Франции это не так уж много). Армянская община имеет серьезное влияние на французское общество в целом, ее представители занимают видные позиции в бизнес-кругах, культурных слоях, и это обстоятельство уже переводило поддержку французских армян в иную плоскость, более высокую.
Саркози пошел на беспрецедентное обострение с Анкарой, сделав все для принятия закона об уголовной ответственности за отрицание геноцида армян. Первые лица Турции предупреждали о крайне острых ответных мерах, но Саркози не свернул. И уж совсем озадачил тем, что в ходе южнокавказского регионального визита остановился в Ереване почти на двое суток, тогда как Баку и Тбилиси отвел лишь по нескольку часов. Это дало повод Азербайджану открыто заявить о недоверии Франции как объективному посреднику в карабахском урегулировании. Громкие заявления Баку были поддержаны Анкарой.
Олланд с первых дней пребывания в Елисейском дворце продемонстрировал намерение проводить более гибкую политику в отношении Азербайджана и Турции, более сбалансированную на Южном Кавказе в целом, не отводя никому из региональных субъектов роли фаворита. Его обещания армянам довести до логического конца принятие закона по криминализации отрицания геноцида звучат весьма осторожно. Если Саркози, проигнорировав угрозы и предупреждения экономического характера со стороны Анкары и Баку, дал понять, что принципиальные политические вопросы ставит выше прочего, то новый хозяин Елисейского двора отметился несколькими заявлениями о важности защиты зарубежного капитала Франции.
На этом фоне визит главы внешнеполитического ведомства Азербайджана представляется весьма своевременным – более оптимальных условий для улучшения отношений с Парижем можно не ждать. И, вероятно, поездка Мамедъярова в этом смысле может оказаться успешной.
Конечно, наивно полагать, что Франция, демонстрировавшая в последний период президентства Саркози особое отношение к Армении, в одночасье вдруг начнет требовать решения карабахской проблемы по азербайджанскому сценарию (точно так, как раньше не требовала ее решения по сценарию армянскому). Но что "закулисные" симпатии Парижа к конфликтующим сторонам могут быть постепенно выровнены – вероятность высока.
Позиция Азербайджана в отношении Нагорного Карабаха (НКР), о которой несомненно говорил в Париже Мамедъяров, неизменна. Единственное, на что реально готов пойти Баку, - предоставить НКР максимально широкие автономные права. Любые встречные предложения азербайджанской стороной отвергаются, что, по мнению армянского партнера, заводит переговорный процесс в тупик. При этом Баку требует также возвращения беженцев и безусловного освобождения семи районов вокруг территории Карабаха, которые армянская сторона называет поясом безопасности. По сути дела, они стали предметом торга, напоминая о том, что под оккупацией Азербайджана остается Шаумяновский район Карабаха, а также о десятках тысячах своих беженцев, ставших в конце 80-х – начале 90-х годов жертвами этнических погромов в Баку, Сумгаите, Гяндже. Цена же освобождения семи районов (пояса безопасности) - признание независимости Нагорного Карабаха.
Международные посредники, курирующие переговорный процесс, безрезультатно пытаются совместить две международно-правовые нормы: территориальную целостность азербайджанского государства с правом народа (в данном случае армянского) на самоопределение. В условиях крайней враждебности, в которых пребывают два соседствующих этноса, эти нормы, не всегда успешно работающие в более седативных условиях, становятся взаимоотталкивающими. Но при этом остаются, по сути единственным предметом, который обе стороны готовы хоть как-то обсуждать друг с другом, конечно же, при участии посредников. Причем, без достижения каких-нибудь конкретных результатов, не считая локальных или ситуативных (как обмен пленными или телами погибших).
Немаловажно и то, что в стороне от переговоров остается сам Нагорный Карабах. В последние годы местные лидеры, подчеркивая, что республика 20 лет назад сделала выбор в пользу независимости и от свободы не откажется ни за что, все настойчивее требуют своего возвращения в переговорный процесс. Однако посредники полагают, что появление еще одного участника с заведомо ясной бескомпромиссной позицией еще больше осложнит диалог. Этой позиции придерживается и Азербайджан, считающий, что включением Карабаха в переговоры армянская сторона лишь в очередной раз попытается выиграть время.
Тупик, в котором пребывает переговорный процесс, отсутствие перспектив взаимоприемлемого компромисса, гонка вооружений, инициируемая богатым нефтедолларами Азербайджаном, периодически до предела накаляют обстановку на линии соприкосновения враждующих сторон. Более того, уже дважды в этом году, весной и летом, ситуация чуть не взорвалась новой войной. Тогда армянские подразделения пресекли диверсионные вылазки азербайджанских сил далеко за пределами Нагорного Карабаха, устроив карательный рейд по тылам азербайджанских соединений, дислоцированных в одном из приграничных регионов. Одновременно участились перестрелки на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе. Ситуация выходила из-под контроля. Экстренный приезд в регион сопредседателей МГ ОБСЕ, переговоры в Париже на уровне глав МИДов позволили на этот раз сохранить зыбкое равновесие.
Запад даже всерьез задумался над вводом в зону конфликта миротворческого контингента. Однако процесс этот очень сложный. Сначала все участники переговоров должны согласиться с самой идеей, потом одобрить механизмы и условия ввода, снабжения "голубых касок" и, наконец, не должен вызывать вопросов состав миротворцев, их государственная или национальная принадлежность.
Есть еще один любопытный нюанс. С вводом в район конфликта "третьей силы" карабахская ситуация потеряет свою исключительность, а заключается она в том, что между противоборствующими сторонами нет никого! Тем не менее, новая война в регионе не началась, хотя после подписания соглашения о прекращении огня прошло почти 18 лет. Правда, соглашение нарушается ежедневными перестрелками с занимаемых позиций, но всё же мир держится.
Именно "отсутствие третьей силы" азербайджанские и армянские политологи считают позитивным знаком будущего сосуществования двух народов. Но когда наступит это будущее, и каким конкретно оно может быть, сегодня не рискнет предсказать даже самый отчаянный футуролог.
По материалам: inforos.ru
Азербайджан дипломатия Нагорный Карабах Франция
