Американо-мексиканские отношения и «черкесский вопрос» в исторической ретроспективе
Публикации | Владислав ГУЛЕВИЧ | 29.08.2012 | 00:00
«Бедная Мексика! Так далеко от Бога и так близко к США!» Эти слова мексиканского президента Порфирио Диаса (1830-1915) будут актуальны до тех пор, пока будет сохраняться колоссальный политико-экономической перекос в отношениях между Мехико и Вашингтоном в пользу последнего и верности американских политиков идеям англосаксонского экспансионизма, подкреплённого положениями доктрины Монро и идеей «Явного предначертания» (Manifest Destiny) О`Салливана.
Мексика, ближайший слабый сосед Соединённых Штатов, неоднократно страдала от такого соседства, а в народной памяти мексиканцев особое место занимает Североамериканская интервенция 1846-1848 гг. Мы привыкли именовать эту войну американо-мексиканской. Историческая и географическая отдалённость тех событий мешает нам реально оценить тот ущерб, который был нанесён Мексике в ходе военных действий, и геополитическую выгоду, доставшуюся на долю Вашингтона.
Итогом войны стала оккупация североамериканцами мексиканских штатов – Юты, Аризоны, Невады, Калифорнии, Нью-Мексико. Техас откололся от Мексики ещё раньше и вошёл в состав США за несколько лет до начала боевых действий. Все эти земли были суверенной мексиканской территорией, но вызывали экспансионистские аппетиты у североамериканского общества, уже познавшего вкус захвата всего, что «плохо лежит».
Проблемы начались с Техаса. Англосаксонские поселенцы продвигались всё дальше на Запад, постепенно оседая в бывших испанских владениях, ставших собственностью Мексики. Наплыв поселенцев особенно усилился после покупки Вашингтоном Луизианы у Парижа. Большое количество белых американцев перемещались из Луизианы в соседний Техас, создавая там свои поселения. К 1830-му в Техасе уже проживало более 30 000 американцев. Отношения между католиками-мексиканцами и англосаксами-протестантами складывались непростые. Протестанты выказывали открытое недовольство мексиканскими законами, требовали больше политических и экономических свобод. Даже отмена правительством Мексики рабовладения на своей территории вызывала негодование техасских рабовладельцев, как и запрет на иммиграцию из США в приграничные мексиканские регионы. Неудивительно, что в 1836 г. вспыхнула т.н. война за независимость Техаса, закончившаяся поражением Мехико. Техасцы получали весомую поддержку из США, что и предопределило расклад сил. И хотя Мексика, соглашаясь отпустить Техас, требовала, чтобы он оставался независимой республикой, «буфером» между ней и Соединёнными Штатами, Техас всё равно был поглощён Вашингтоном.
Это было только начало. Нерешённым оставался вопрос о мексикано-техасской границе. Вашингтон настаивал на смещении её вглубь Мексики, на что мексиканцы пойти не могли. Тогда Вашингтон решил прибегнуть к силовым действиям. Для маскировки североамериканцы начали переговоры о покупке части мексиканских территорий. Американские дипломаты требовали от Мексики возместить ущерб, нанесённый войной имущественным интересам граждан США, оценив его в $60 млн. В случае неуплаты неустойки Вашингтон был готов выкупить у Мехико штаты Калифорния и Нью-Мехико (за $25 млн. и $5 млн. соответственно). Из этого ничего не получилось. Более того, Мехико потребовал у североамериканцев вернуть Техас. Недолго думая, североамериканская армия вступила на территорию Мексики, оккупировав спорные территории. Мексиканское правительство потребовало отвода войск, но Вашингтон отступать не намеревался и даже заблокировал мексиканские порты. У Мехико не было другого выбора, кроме войны, которая для него закончилась катастрофой. Мексика лишилась 1,3 млн. кв. км (почти половины своей территории), а США оказались на гребне патриотического воодушевления. Именно после войны с Мексикой многие рядовые американцы стали всерьёз воспринимать слова О`Салливана о «явном предначертании», которым Господь выделил Америку среди других наций мира. Мексика, разрезанная напополам, превратилась в послушное дитя в руках Соединённых Штатов.
Фантомные боли о том далёком и несправедливом поражении до сих пор посещают мексиканское общество. В Мехико в парке Чапультепек поставлен памятник в честь шестерых юношей-кадетов, которые сбросились с дворцовых стен, не желая сдаваться в плен североамериканским захватчикам. Самому старшему из них было всего 19. Среди мексиканцев тлеют реваншистские настроения, но абсолютная подчинённость большинства политических элит Мехико Вашингтону исключает шанс эволюции этих настроений в мощное общественное движение.
Озлобляет мексиканцев и иммиграционная политика США. Как известно, протяженность американо-мексиканской границы составляет 3100 км. Ежегодно её пересекали тысячи мексиканцев в поисках работы. В 2006 году конгресс США одобрил возведение стены длиной порядка 1100 км. Вдоль неё дежурят множество пограничных патрулей. Их задача – вылавливать нелегалов. Из-за наличия стены (над которой смеются немецкие туристы) сложность перехода границы возрастает в разы. Многие иммигранты гибнут в пустыне от зноя, холода, голода или змей. США, страна эмигрантов, начинает эмигрантов ненавидеть. Североамериканцы, сами эмигранты во втором, третьем или пятом поколении, в ультимативном порядке отказывают другим повторить их жизненный путь. Ещё совсем недавно, в советское время, Вашингтон клеймил позором Москву за её нежелание разрешить эмиграцию из Советского Союза. Сегодня это политическое шоу закончилось, и выходцам из СССР ставят препоны сами же радетели за свободу передвижений.
Эмиграция из Мексики – особый случай. Мексиканцы имеют моральное право расселяться в штатах Юта, Аризона, Калифорния, Техас или Невада. Ведь эти земли чуть более ста лет назад принадлежали им. Их предки жили здесь не одну сотню лет, доброжелательно приняли первых англосаксонских поселенцев, которым даже предоставлялась возможность приобретать земельные участки по бросовым ценам с рассрочкой погашения стоимости покупки. Но как только поселенцев стало несколько десятков тысяч, Вашингтоном был организован политический фарс с признанием техасского суверенитета и последующим отторжением от Мексики половины её территории.
Техас в данном случае использовался как плацдарм для продвижения вглубь мексиканских владений. Не будем забывать, что формальным поводом дальнейшего наступления на Мексику было недовольство Вашингтона мексикано-техасской границей.
Проведём параллели с так называемым черкесским вопросом, в который так активно вовлечены сегодня американские экспертные и «аналитические» структуры. Подобные сравнения более чем уместны, ибо в Вашингтоне не только недовольны существующими границами между «черкесскими республиками» в составе РФ, но и едва ли не в ультимативном порядке призывают к их изменению устами своих политических публицистов и геополитиков.
Брюссель, включившись в черкесскую тему в качестве американского подпевалы, ведёт себя ровно так же, как вели себя Париж и Лондон, признав в 1836 г. независимость Техаса и тем создав предпосылки для будущей войны, а в 1845 г. отговаривая Мехико от попыток отбиться от вашингтонского диктата силой оружия. Поведение остальной Европы тоже не блещет новизной и приверженностью демократии. Ровно так же, как в 1845 г. вся Европа ориентировалась на Францию и Британию и желала от Мексики того же, чего от неё желали Париж и Лондон, и сегодня та же Европа ориентируется на Брюссель и говорит и думает в унисон с Вашингтоном и НАТО.
Вашингтон требует от Москвы немедля принять несколько сот тысяч черкесов из Сирии, Иордании, Израиля, Турции и других стран, мотивируя это тем, что Кавказ – их историческая родина. Никто не спорит, что это не так. Эвакуация в 1990-х из охваченного войной Косово 32 семей косовских адыгов – свидетельство того, что Россия идёт навстречу зарубежным черкесам. Сейчас прорабатывается вопрос о приезде черкесских и чеченских беженцев из Сирии.
Что же сделали Соединённые Штаты для мексиканцев, для которых южные штаты США – тоже историческая родина? Поднимал ли хоть один американский политик за всё время, прошедшее с момента захвата этих земель Вашингтоном, вопрос о репатриации мексиканского населения на землю предков? Нет. Им это даже в голову не приходит. Напротив, на пути «из мексиканцев в американцы» возводятся множество дополнительных препон, от дипломатических (визовая документация) до физических (оборудованная по последнему слову техники американо-мексиканская стена и пограничные патрули).
Вашингтон требует от Москвы предоставить черкесам, желающим перебраться в Россию, всю необходимую социальную инфраструктуру. К слову, северокавказские республики – это на 50%, а то и более, дотационные регионы. Без федерального бюджета вопрос размещения новоприбывших не разрешить.
При этом Вашингтон постоянно оправдывает свои планы по укреплению границы с Мексикой ссылкой на экономические и социальные проблемы, которые провоцирует в США наличие огромного числа эмигрантов из Южной Америки. Кроме того, в американской прессе всё чаще появляются тревожные комментарии социологов и политологов об изменении культурного облика англосаксонской Америки. «…Из числа университетских студентов испанский изучают 850 000, в то время как французский учат всего 210 000; немецкий учат 198 000... Около 40 млн. жителей США бегло говорят по-испански, а 4 млн. белых американцев англосаксонского происхождения вполне грамотно могут изъясняться на этом языке…. К 2050 г. количество латиноамериканских детей, рождённых в Соединённых Штатах, превысит количество детей, родившихся от афроамериканцев и американцев англосаксонских кровей, достигнув отметки в 30% от числа всех новорожденных. Сдвиг ментальной парадигмы привёл к настоящему взрыву популярности испанского языка среди американских учащихся» (1). Этнодемографическая динамика говорит нам о том, что проблема миграции должна решаться с учётом всех сопутствующих обстоятельств, от культуры до экономики, а бесконтрольность этого процесса может спровоцировать настоящий социальный бунт.
Но, видимо, именно социальный бунт, который впоследствии можно будет направить в этнополитическое русло, и входит в интересы Запада на Кавказе. Иначе как объяснить солидные финансовые вливания американских гуманитарных фондов в этот проект, появление «карманных» черкесских организаций за рубежом, претендующих на знание исторической истины, и дежурные комментарии заокеанских аналитиков, постоянно держащих черкесов и русских в фокусе своего внимания?
И если черкесское общество позволит этим заграничным фондам и организациям перехватить инициативу и определять эмоциональный тон и политический курс черкесского вопроса, впору будет воскликнуть: «Бедная Черкессия! Так близко к Западу и так далеко от Бога!»
1) Альберто Буэла «Испаноязычные вызывают англосаксов на дуэль» («Сегодня.ру» 04.04.2011)
По материалам: Фонд стратегической культуры
Россия Северо-Западный Кавказ США черкесы
