Кавказ в польской внешней политике: история и перспективы
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Владислав ГУЛЕВИЧ | 19.11.2012 | 16:42
Кавказ никогда не занимал главенствующего места в польской внешней политике, но всегда оставался вспомогательным направлением для дестабилизации России. В силу географического фактора Варшава считала для себя приоритетом достижение стратегической глубины на восточном направлении, стараясь взять под контроль территории современных Украины, Литвы и Белоруссии. Тем не менее, даже в наиболее неуспешные для Польши периоды русско-польского противостояния поляки рассматривали Кавказ, как болевую точку Российского государства.
В царские времена на Кавказ поляки попадали либо в качестве рекрутов царской армии, либо в качестве представителей противостоящих России держав. Среди рекрутов были участники неудачного антироссийского восстания 1830 г. и даже ветераны польских легионов в составе армий Наполеона. Для них Кавказ был «южной Сибирью». Некоторая часть из них тут же дезертировала, присоединяясь к горцам для продолжения войны против России. В то же время, куда большая часть поляков, в т.ч., высшего офицерского состава, оставалась верна присяге российскому императору.
После мятежа 1830 г. Франция, основной противник России в Европе, приютила ряд высокопоставленных польских эмигрантов, не отказавшихся от идеи Великой Польши «от моря до моря» (от Балтики до Чёрного моря). В центре Парижа, в старинном отеле «Ламбер», осела консервативная верхушка польской политической эмиграции во главе с графом Адамом Чарторыйским.
В то же время Османская империя, зная о вековых притязаниях Варшавы на часть западнорусских земель, и понимая, что мирным сосуществование Польши и России быть не может, не признала раздел Речи Посполитой Австрией, Пруссией и Россией, и, как и Франция, гостеприимно распахнула свои объятия для польской политической эмиграции. А. Чарторыйский обратился к Стамбулу с просьбой открыть польское представительство, на что османы охотно согласились. В 1841 г. А. Чарторыйский послал в Стамбул своего поверенного – Михала Чайковского, а в 1842 г. в Турции появилось местечко Адамполь, названное в честь А. Чарторыйского, и позже переименованное в Полонезкёй (Polonezköy). В Адамполе селились поляки, там же из них формировались вооружённые отряды для войны с Россией. По замыслу А. Чарторыйского, Адамполь должен был превратиться в следующий по значимости центр зарубежной польской эмиграции после Парижа. Сам М. Чайковский остался в Стамбуле надолго, принимал участие в Крымской войне на стороне Турции, приняв ислам и имя Мехмед Садык (в 1872 г. этот стойкий приверженец А. Чарторыйского воспользуется царской амнистией, вернётся в Россию и станет горячим сторонником панславизма под скипетром русского царя).
Население Адамполя пополнялось за счёт осевших в Османской империи поляков (дезертиров из российской армии, выкупленных из черкесской неволи польских пленников и скрывавшихся от правосудия участников восстания 1830 г.). Уже в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 в составе армии османов действовало два польских корпуса: один на европейском направлении, другой – на кавказском. Ближайшие соратники А. Чарторыйского Юзеф Бем, Владислав Замойский, Генрих Дембинский лично выехали в Турцию, где заняли высокопоставленные военные должности. Ю. Бем принял ислам под именем Амурат-паша, и стал турецким генералом. В. Замойский во время Крымской войны опекал польские легионы в составе армии турецкого султана. Г. Дембинский служил в армии Махмуда II.
А. Чарторыйский намеревался убедить Стамбул, Париж и Лондон в необходимости создания крупного польского военного соединения для борьбы с Россией на Кавказе. В новую антироссийскую коалицию он мечтал втянуть и Персию, т.к. в продвижении России на Кавказ и Среднюю Азию видел угрозу персидскому влиянию в регионе. Более всего британцы опасались распространения влияния России на Британскую Индию, но, тем не менее, опасались быть втянутыми в полномасштабный конфликт. Поэтому идея А. Чарторыйского сформировать внушительный легион из поляков не была поддержана. Отныне отель «Ламбер» содействовал больше отправке на кавказские рубежи польских добровольцев и укреплению стратегических связей польской эмиграции с Османской империей.
В 1857 г. к черкесам присоединился отряд поляков численностью в 74 чел. под командованием полковника артиллерии Теофила Лапинского (1). Поляки были переброшены из Турции, и, после трёхлетнего пребывания на Кавказе (максимальная численность отряда достигала 120 чел.), выехали обратно в Турцию в1860 г.
В 1863 г. закончилось полным разгромом очередное польское восстание. Как и в 1830 г., повстанцы грезили воссозданием Речи Посполитой «от моря до моря», а польские аристократы из числа сочувствующих требовали от российского монарха присоединить к Польше Малороссию, Белоруссию и Литву. По приговору судов многие подданные Российской империи польской национальности были отправлены в российские полки, в т.ч., на Кавказе. Многие эмигрировали, чтобы, после долгих мыканий, очутиться там же, на Кавказе, но среди горцев.
Так на Кавказе оказался добровольческий отряд полковника Клеменса Пшевлоцкого (59 чел.). К. Пшевлоцкий и его покровители (финансистом отряда выступил сын А. Чарторыйского, Витольд) ни в коем случае не желали, чтобы между горцами и Российской империей наступил период мирных отношений. Когда после многолетнего противостояния черкесские вожди решили, что куда перспективней будет сесть за стол переговоров, и прекратить бессмысленную вражду, именно К. Пшевлоцкий уговаривал их не говорить с русскими о мире, а только о войне, что признаётся даже польскими авторами (2). Сам К. Пшевлоцкий благополучно покинул Черкессию в том же, 1864 г. Оставаться здесь навсегда он не планировал, потому с такой лёгкостью подстрекал черкесов к войне.
Турки тоже не собирались тратиться на приём массы черкесских переселенцев. Согласно размещённой в польских СМИ информации, из 220 000 черкесов, высадившихся на северном побережье Турции, 100 000 умерло с голоду и антисанитарии, а 10 000 стали невольниками (3). Из-за чрезмерной эпатажности польской патриотической прессы к любой появляющейся там информации следует относиться крайне осторожно. Но страдания черкесских эмигрантов в Турции и их массовая гибель остаются историческим фактом, как и то, что после окончания Кавказской войны на территории Российской империи кавказцы получили возможность для развития собственной культуры и традиций, параллельно с этим увеличивая свою численность.
В дальнейшем Кавказ стал центром внимания политики Варшавы в 1920-х г., когда Юзефом Пилсудским было основана организация «Прометей» с целью содействовать нарастанию сепаратистских настроений внутри СССР вдоль этнических «швов». На вооружение была взята романтическая идеологема о Польше, как о Прометее, которая так же, как этот мифический герой, несёт людям огонь свободы. Девизом польского прометеизма был лозунг польских тех самых повстанцев 1830 и 1863 гг. «За нашу и вашу свободу!». Расцвет прометейской идеи приходится на период межвоенной Польши, когда в Варшаве учредили Восточный институт, а в Париже, по старой политической традиции – общество «Прометей». Прометейские ячейки базировались также в Харбине, Тегеране, Хельсинки, Берлине и Праге. Польские спецслужбы установили контакты с сепаратистами из Крыма, Украины, Татарии, Казахстана, Азербайджана, Кабарды, Армении, Башкирии, Дона, Кубани и т.д. Но все усилия «Прометея» закончились тогда бесславно: в 1939 г. Польша перестала существовать, как самостоятельное государство, а в Польской Народной Республике о прометеизме никто уже не думал.
Эта интеллектуально-политическая традиция вновь воскресла с распадом СССР и ослаблением внешнеполитических позиций Москвы. На сегодня целый ряд польских политологов и экспертов отстаивают целесообразность следования Варшавы давним традициям прометеизма (4). Особенно громко голос этих экспертов звучал в период правления клерикально-консервативной партии Леха Качинского «Право и справедливость», одной из крупнейших в Польше, когда отношения Польши и России стараниями польской стороны были сведены на «нет».
Тогда польский прометеизм стал вновь приобретать осязаемые очертания. В ноябре 2008 г. Л. Качинский посетил Грузию, чтобы выразить поддержку Тбилиси в его кровавом споре с Цхинвалом и Сухумом. Польские СМИ не жалели чёрных красок для изображения абхазов и осетин, как жестоких и коварных боевиков. На польских патриотических порталах гуляла информация о давних, будто бы, военно-стратегических связях между II Речью Посполитой и Грузией. За точку отсчёта брался 1920 г., когда в польско-советскую войну в Войске Польском воевало около сотни грузинских офицеров.
В лихолетье Гражданской войны, бывшую Российскую империю охватила эпидемия суверенитетов. Малочисленные группы сепаратистов надеялись водрузиться в бывших губерниях и провинциях в качестве единоличных правителей и министров. Именно в такой период Ю. Пилсудский, вовремя сориентировавшись, отправил в Тбилиси своего эмиссара Титуса Филипповича в рамках Специальной миссии на Южном Кавказе. Т. Филиппович должен был способствовать налаживанию контактов между Варшавой, Тбилиси и Баку, для их совместной деятельности против России. Замысел не удался, и противники пребывания Грузии в составе СССР бежали в Стамбул, где на встрече с польским послом была достигнута договорённость - продолжать войну с Советами.
С приходом к власти партии Дональда Туска «Гражданская платформа» прометейская идеология частично пребывает в небрежении. Д. Туск стремится к выстраиванию ровных и сбалансированных отношений с Россией и Германией. Понимая, что немцы и русские с лёгкостью могут договариваться по самым трепещущим вопросам через голову поляков, Д. Туск пытается встроить Польшу в геополитическую ось Берлин – Москва. Иначе Польша окажется на обочине европейской политики, без перспективы обретения ощутимого влияния.
Сегодняшний прометеизм Варшавы усечённый. Она никогда не согласится признать политико-историческое единство Великой, Белой и Малой Руси (России, Белоруссии и Украины), как территорий, непосредственно граничащих с Польшей (к усилению здесь общерусских тенденций в политике и культуре поляки относятся крайне настороженно), но и не провоцирует бывшие южные народы Российской империи (Кавказ и Средняя Азия) на антироссийские выступления, как это делалось во времена отеля «Ламбер» и Ю. Пилсудского. Варшава имеет своё мнение по вопросу грузино-югоосетинского, приднестровского и чеченского конфликта, которое почти всегда не совпадает с мнением Москвы, но не идёт на активный идеологический таран российских позиций в этих регионах.
Всё может измениться с приходом к власти польских консерваторов из «Партии и справедливости». Тогда прометейская риторика вновь усилится, как и контакты Польши с наиболее нестабильными соседями России, и её внутренними сепаратистскими движениями.
Относительно кавказской политики Варшавы XIX - начала XX вв., стоит отметить следующее:
- численность солдат-поляков в рядах горских племён никогда не превышала их численность в царской армии;
- польская историография крайне скупо освещает биографии поляков-офицеров и генералов царской армии, отличившихся в боях на южных рубежах России, а таких было немало (самые известные – Феликс Круковский, Юстин Чаплиц, Адам Сабашинский, Адам Ржевусский;
- «дружба» поляков с горцами имела под собой сугубо геополитические, а не культурно-мировоззренческие мотивы, и заканчивалась сразу же, как только горцы отказывались воевать с Россией;
- если бы Кавказ жил по подсказкам Речи Посполитой, он превратился бы в маргинальный регион, лимитроф, как в экономическом, так и культурно-политическом плане, используемый лишь как площадка для давления на Россию;
- контактируя в 1920-х с антироссийски настроенными политическими и общественными деятелями в Грузии, Армении, Азербайджане, поляки делали ставку на меньшинство, игнорируя мнение большинства грузинского, армянского или азербайджанского народов;
- отношение горцев к полякам часто излишне идеализируется, и неохотно упоминаются конфликтные происшествия, как-то–убийство черкесами командира польских легионеров Казимира Гордона, а из новейшей истории – похищения чеченскими террористами польских граждан;
- поддержку Варшавой проекта ГУАМ и лоббирование интересов Саакашвили следует рассматривать как рецидивы прометейского политического сознания;
- преследуя свои цели, Польша отрицала наличие положительных перспектив для Кавказа (от политико-социальных до культурно-экономических) от сотрудничества с Россией, что, мягко говоря, не соответствует действительности.
Примечания
1) Michał Wilczyński «Polscy sojusznicy Kaukazu» («Gazeta Polska», Nr 5 z 2 lutego 2011)
2) Там же
3) Там же
4) «Przegląd Prometejski»
Специально для kavkazoved.info
Кавказская война Польша прометеизм Россия Турция
