АБХАЗСКАЯ СОТНЯ НА ФРОНТАХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (ПУБЛИКАЦИЯ ВОСЬМАЯ)
Публикации | КАВКАЗ НА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ | Лариса ЦВИЖБА | 22.04.2014 | 00:00
Мы говорим о фронтовых буднях добровольцев: о подвигах, невзгодах, потерях. Нам практически мало известно об эмоциональном состоянии родных, оставленных дома, как они обходятся без своих сыновей. Редко, но иногда попадаются документы, которые показывают и эту сторону жизни. На примере двух семей мы увидим чаяния, связанные со сложными жизненными обстоятельствами, которые вызывают сочувствие и сегодня.
Как следует из семейной биографии княгини Надежды Соломоновной Инал-ипа, по 1-му мужу Топуридзе, проживала в м. Гудаута Сухумского округа. Княгиня вынуждена была обратиться с прошением к начальнику санитарно-эвакуационной части принцу Александру Петровичу Ольденбургскому14 ноября 1915 г., в котором описывала свой тяжелый быт, оставшись без взрослых сыновей.
Вот этот документ: «В настоящее время в домашней жизни моей наступили такие ненормальные, тяжелые и, можно сказать, критические обстоятельства, при которых, говоря без преувеличения, дальнейшее направление и ведение обычных хозяйственных дел, дающих источник к существованию моему и моего семейства, становится с каждым днем не только затруднительным, но и невозможным. Дело в том, что недавно в многочисленном составе моего семейства было три взрослых и самостоятельных человека: два родных сына – Владимир -23 лет, Михаил – 20 лет от роду, а также пасынок Александр (Асланбей) – 22 –х лет от роду, которые при преклонном возрасте моем, при крайне сложном состоянии моего здоровья и, главном, при неопытности моей в домашних, чисто хозяйственных делах по эксплуатации доходных статей имущества и прочее, являлись хозяевами положения в доме и самостоятельно вели все хозяйственные дела мои, не вызывая с моей стороны ни помощи, ни посредничества, ни каких-либо хлопот, но в переживаемую ныне нашей великой родной Россией эпоху всеобщих тяжких потрясений и испытаний судьбе угодно было резко переиначить этот нормальный уклад моей домашней хозяйственной жизни. Так, пасынок мой Александр (Асланбей) и сын Михаил, движимые чувством истинного патриотизма в великом, святом деле защиты родины от коварных врагов, поступили на военную службу добровольцами в Абхазскую сотню Черкесского конного полка, где и ныне находятся. Александр – в действующей армии, Михаил еще в запасном подготовительном резерве, старший же сын Владимир – 23 лет от роду, воспитывавшийся в Реальном училище подведомственной Вам Гагринской климатической станции и во время сей войны произведен в прапорщики, геройски умер в бою на театре военных действий и по доставлении в Гудауты похоронен на братском кладбище 25 сентября. На моем попечении и иждивении остались только малолетние мои дети: Борис -12 лет, Николай – 9 лет, Григорий – 4 лет, Алексей – 3 лет, Мария – 16 лет, Елизавета – 8 лет, Надежда – 7 лет, а также еще один сын Георгий, 21 апреля 1897 г.р., внесен уже в призывной список по м. Гудаута и подлежит досрочному призыву на службу, вероятно, в ближайшем будущем».
Надежда Инал-ипа просила об отпуске Михаила домой, в Гудауту, и как писала в прошении «хотя на непродолжительное время для поправления и упорядочения некоторых более важных и существенных домашних дел, в которых, благодаря моей неопытности, наступил полный застой и они приходят в упадок, причиняя мне тем самым беспокойство и большие хлопоты, весьма неблагоприятно отражающемся на моем и без того слабом здоровье. Как отмечал командир 4-й сотни в рапорте командиру Черкесского полка от 3 февраля 1916 г. в абхазской сотне не состоит Михаил Инал-ипа, а есть Михаил Топуридзе, как сын от первого брака княгини, отпустить его считаю не справедливо по отношению к другим всадникам, которые служат в сотне с начала войны и нуждаются в отпуске и с нетерпением ждут своей очереди, а всадник М. Топуридзе только прибыл в полк со второй запасной сотней. Здесь опять произошла накладка, так как в списке всадников 2-й Черкесской запасной сотни, прибывших на фронт в 1915 г., Михаил значится под фамилией Тапурия.
В итоге всей этой переписки в отпуск отправлен Александр Инал-ипа, о чем сообщил командир 4-й сотни Бьерквист.
Всадник Александр Инал-ипа награжден Георгиевскими крестами и медалью, о чем изложено в предыдущих публикациях, но есть опасность путаницы в вопросе «кто есть кто?», так как в архивных материалах обозначены два Александра Инал-ипа: один из Калдахварской общины, другой – из Моквинской. Возможно, кто-то из потомков сможет рассказать о своем Александре и тем самым будет внесена ясность в биографиях этих добровольцев, было два человека или, все-таки, напутано в документах.
Еще одна схожая ситуация описана в документах. Речь идет о семье Маргания из села Моква Кодорского участка. Так, 3 января 1915 г. старшина Моквинской общины Алексей Джинджолия выдает удостоверение дворянину 1-го разряда Константину Кадырбеевичу Маргания, согласно его личной просьбе. Суть просьбы такова: «Он, Маргания, есть единственный сын ныне умершего дворянина Кадырбея Кваджиевича Маргания и старухи его матери Кваквалы Кизильбековны Маргания, урожденной Анчабадзе, 60-тилетней , лишенной трудоспособности. Все имущество, оставшееся после смерти отца Кадырбея, перешло по прямому наследству, упомянутому выше Маргания. Каковое имущество заключается более ста десятин земли, отведенной ему на правах полной частной собственности в десяти постройках из хороших материалов и водной мельницы и многих домашних скот, каковое имущество стоит более пятнадцати тысяч рублей». Как следует из текста «Удостоверения», отец Константина Кадырбей Кожиевич был всадником в милиции во время Русско-турецкой войны 1877- 1878 г. Описанное выше имение находится под опекою его матери Кваквалы Кизильбековны, она, «по своим преклонным летам не в состоянии управлять означенным имуществом».
Из прошения вдовы Маргания Кваквалы Кизильбековны командиру Черкесского конного полка в апреле 1916 г. о возвращении ее сына на родину следует, что ее единственный сын Константин Маргания доброволец, на войне по мобилизации с 1914 г., в настоящее время она осталась одна и очень трудно ей жить, так как «некому владеть имением на сумму 15000 рублей».
Кроме прошения вдовы Маргания о возвращении Константина на родину был еще один документ, это «Приговор» от 1 апреля 1916 г., составленный Моквинским обществом на сельском сходе, состоявшем по распоряжению местного старшины Алексея Джинджолия «для обсуждения разных общественных дел и вопросов, касающихся до народной нужды».
Моквинское общество состояло из 300 дымов, на сход явилось 250 человек домохозяев, имеющих право голоса, т.е. более 2/3 всего населения данной общины. Они выслушали просьбу односельчанки Кваквалы Кизильбековны Маргания как «вполне резонной и заслуживающей справедливости» и единогласно постановили: «выдать сей приговор настоящей просительницы Кваквалы Кизильбековны Маргания, урожденной Анчабадзе, с ходатайством на предмет возвращения ее сына Константина Маргания в свой приют для поддержания своей матери старухи, в чем подписуемся». Далее следуют фамилии всех 250 имевших право голоса односельчан, среди которых Асландзия, Какубава, Тужба, Зухба, Тарбая, Чкадуа, Бигвава, Сабекия, Адлейба, Квицния, Какалия, Авидзба, Габелия, Бганба, Шоуа, Герия, Дбар,Кецба, Арчелия, Харчелава, Иванба и другие. Документ заверен печатью старшины Моквинской общины.
Фронтовые будни Маргания Константина описаны в 3-й и 4-й публикациях – Прим.авт.
(Продолжение следует)
Источники: РГВИА. Ф.3644. Оп.1. Д.8, 28, 31.
Л. И. Цвижба, к.и.н., доцент РГГУ
Абхазия воинское искусство / вооружения историография Первая мировая война Россия
