Перспективы и риски многонациональных районов равнинного Дагестана (II)
Публикации | Константин КАЗЕНИН | 21.10.2011 | 18:00
3. "Свои среди чужих": равнинные села, не входящие в равнинные районы
Данный раздел посвящен ситуации в селах, находящихся на землях отгонного животноводства. Их особенность состоит в том, что они находятся на землях республиканского подчинения - таковы, согласно региональному закону 1996 года, все земли отгонного животноводства в Дагестане.
3.1. Муниципальный статус и его последствия
Равнинные села, не являющиеся муниципальными образованиями в составе равнинного района (кутанные села), как уже отмечалось, бывают двух типов. Во-первых, это села со статусом муниципального образования одного из горных районов (большинство этих сел объединено с одним или несколькими горными селами в единый сельсовет, входящий в горный район). Во-вторых, это кутанные поселения, вовсе не имеющие статуса муниципального образования (села "без статуса"). Села, официально относящиеся к горным районам, - как правило, достаточно крупные, не менее 30-40 дворов. Среди сел "без статуса" есть не только крупные поселения, но и хутора, в которых живут 1-2 семьи. Большинство жителей кутанных сел имеют постоянную регистрацию в горах - иногда в селах, которые фактически необитаемы и которые находятся за несколько сот километров от равнинного села.
Собственное местное самоуправление в селах "без статуса" отсутствует. Есть как минимум две модели самоорганизации таких сел. Модель первая: жизнь села контролирует глава горного района, он назначает неформальных ответственных за различные стороны жизни села.
Глава горного района:
Я обратился, чтобы сельская администрация там (на кутанном селе без статуса, где живут люди из данного горного района - К.К.) была. Это же 500-600 км от горного сельсовета. Там сейчас ничего нет. Я одного человека сделал своего, его держу, для общения, нормально чтоб было, чтобы они оторваны от района не стали. Я там держу людей - и по технике, и по налогам. Пять-шесть человек там держу.
Модель вторая: селение находится под контролем местного самоуправления "родного" горного села. Так часто происходит в случае, если горное село осталось почти необитаемым. Нередко и глава такого села постоянно проживает на кутане. Впрочем, есть случаи, когда на кутане постоянно живет и глава достаточно населенного горного села. Например, глава горного сельсовета, в который входят два села - с 80 и с 40 хозяйствами, постоянно живет на кутане одного из этих сел на территории Каякентского района.
Постоянное нахождение главы села на кутане удобнее для жителей: по крайней мере для вопросов, находящихся в ведении сельского самоуправления, не надо отправляться в горы. Однако вопросы, решаемые в ЗАГСе, паспортном столе, военкомате, требуют поездки в горы в любом случае (разнообразнее ситуация с налоговыми инспекциями, которые сейчас в Дагестане в основном межрайонные). Такая поездка может быть не очень большой проблемой, например, для жителей кутанов на территории Каякентского и Дербентского районов, т.к. их горные районы обычно находятся в относительной близости от кутанов. Иная ситуация в Бабаюртовской зоне - ее жители, чтобы получить нужную подпись или печать в горном районе, должны проделать путь в 300-500 километров. (Конечной целью таких поездок является не свое горное село, а центр сельсовета, к которому это село относится, или райцентр, в зависимости от требуемой бумаги.)
Если же село на равнине официально входит в состав горного района, то оно может быть либо быть муниципальным образованием этого района, либо входить в состав одного из сельсоветов этого района. Есть случаи, когда сельсовет горного района полностью находится на равнине. Например, все три села, входящие в сельсовет Качалайский Бежтинского муниципального участка, находятся на территории Бабаюртовского района. Чаще, однако, равнинное село входит в единый сельсовет с несколькими горными селами, как например, село Шаласи на территории Каякентского района, вместе с тремя горными селами входящее в Сутбукский сельсовет Дахадаевского района. У сел, входящих в состав сельсовета, нет своих глав. Распространена ситуация, когда глава сельсовета живет в горах, а один из его заместителей - в равнинном селе. Однако для всех вопросов, находящихся в компетенции района, ездить в горы приходится и жителям кутанных сел, имеющих муниципальный статус.
3.2. Этнический состав и миграция
Этнический состав кутанных сел зависит от того, за каким горным хозяйством был закреплен кутан. В советское время большинство колхозов и совхозов в горной местности были однонациональными по составу, поэтому однонациональны в большинстве своем и кутанные селения. Более того, чаще всего в них живут выходцы всего из одного горного села, даже если в советское время из-за укрупнений колхозов кутан временно принадлежал хозяйству, объединившему несколько сел. Например, в селе Ицари Дахадаевского района с 1937 по 1979 год существовал отдельный колхоз, в 1979 году он был объединен с хозяйствами других сел, а в 1990 году вновь обрел "независимость". Эти процессы объединения и разъединения никак не повлияли на население кутана села Ицари (Иван-кутан), находящегося на севере Дербентского района: в нем неизменно проживали и проживают только жители данного села (в настоящее время - за исключением одного школьного учителя, снимающего на кутане жилье; этот учитель также является выходцем из Дахадаевского района). Можно сказать, что ограничения на миграцию, существующие в горных селах, воспроизведены и в кутанных поселениях. Для жителя горного Дагестана обычаями затруднена возможность приобретения жилья и земли в селе, не являющемся для него родовым. Так же обстоит дело и на кутанах. В этом их отличие от многих равнинных сел, в которые в 1960-70-е гг. шло плановое переселение горцев без всякой связи с горными колхозами или совхозами, т.е. вне "кутанной" модели: такие села часто многонациональны, нередко в них даже смешиваются жители разных районов (см. о таких селах ниже).
Распространены также кутанные поселения, в которые переселились жители нескольких близлежащих горных сел, чаще всего - образующих ныне единый сельсовет. Например, в уже упомянутом селе Шаласи живут выходцы из трех таких горных сел. На кутанах восточной части Бабаюртовского района, населенных лакцами, часто живут жители двух-трех соседних горных сел.
Более редкий тип кутанных сел - это села, которые в советское время объединили выходцев из большого количества населенных пунктов одного горного района. Примером может служить село Цадах на территории Бабаюртовского района. В 1960-е годы оно возникло при межколхозном хозяйстве Чародинского района. Название "Цадах" (по-аварски "единство") было призвано подчеркнуть, что село объединило представителей разных горных общин. Интересно, что сегодня национальный состав Цадаха отражает состав Чародинского района с большой точностью: в районе, кроме аварских сел, есть одно лакское (Шалиб), и в Цадахе также живут три лакских семьи.
Отмеченный "консерватизм" расселения в кутанных селах не означает, что сейчас в них и из них вовсе не наблюдается миграция населения. По свидетельству глав горных районов, переезд сельских жителей с гор на "свои" кутаны сейчас продолжается, хотя идет менее активно, чем в советское время, и, разумеется, не является организованным. Так, по оценкам администрации Рутульского района, с 2005 года по настоящее время из района на кутаны переместилось около 100 хозяйств (всего в районе, по данным администрации, около 5200 хозяйств). Жители ряда кутанных сел, однако, отмечали, что в последние 15 лет в их село с гор никто не переселялся. По свидетельству жителей селения Губа-кутан (село "без статуса" в Каякентском районе, населенное даргинцами Дахадаевского района), из их родного горного селения жители предпочитают переселяться не на кутан, а в соседние с ним даргинские села, входящие в состав Каякентского района, - там жизнь благоустроеннее, и есть возможность получить постоянную регистрацию. Жители этого же села рассказывают, что и с самого кутана примерно десять хозяйств в последние десять лет переселились в даргинские села Каякентского района. Также практически со всех кутанных сел идет активная миграция в Махачкалу, Каспийск и их пригороды - эта тенденция общая для всего равнинного Дагестана.
По-видимому, сегодня практически отсутствует сезонная миграция с гор на кутаны и обратно, хотя именно такая миграция соответствовала бы первоначальному замыслу "отгонных" хозяйств. Процент жителей кутанного села, у которых сохранился также жилой дом в горах, обычно невелик. Так, из 50 семей, проживающих в селении Губа-кутан, дома в горах имеют около 10. Отсутствие сезонной миграции - самый надежный показатель того, что система отгонного животноводства, при которой жители переселялись на лето на равнину для обеспечения выпаса скота, сейчас практически не работает (хотя некоторые отголоски ее сохранились, о чем речь ниже).
3.3. Земля и сельское хозяйство
Земля, используемая кутанными селениями для сельскохозяйственных нужд, является республиканской собственностью в соответствии с законом Республики Дагестан "О статусе земель отгонного животноводства". За редкими исключениями, земля, на которой стоят жилые дома кутанных селений, тоже относится в землям отгонного животноводства. Земли отгонного животноводства могут находиться в аренде у муниципальных унитарных предприятий, подчиняющихся горному району, у СПК, реже - у акционерных обществ, занимающихся сельскохозяйственным производством. Есть также случаи, когда земля арендуется ГУПом республиканского или федерального подчинения, сотрудниками которого при этом являются жители села.
По закону вопрос об аренде земель отгонного животноводства должен решаться исключительно на республиканском уровне. Руководители кутанных хозяйств рассказывают, что на практике для получения в аренду земель отгонного животноводства требуется одобрение главы горного района, к которому относится кутанное поселение: именно глава района, как правило, договаривается о сдаче земли в аренду с республиканским Министерством имущества и земельных отношений. Договора аренды земель отгонного животноводства с Минимущества могут заключаться на срок до 49 лет. Распространенные сроки аренды - 20, 25 лет.
Сам механизм такого оформления прав на землю ставит кутанные села в более сложное положение, чем другие населенные пункты Дагестана. Рынок земли пребывает под достаточно жестким административным контролем во всей республике (см. примеры в последующих разделах), однако в селах, являющихся муниципальными образованиями того района, на чьей территории они находятся, этот контроль - местный, ключевую роль в земельных вопросах играет глава района, важное место может занимать и глава села. Это люди, так или иначе прошедшие через выборные процедуры, хорошо известные местным жителям, "свои" даже для тех, кто по каким-то причинам пребывает с ними в натянутых отношениях. В кутанных же селах вопросы о земле находятся во власти махачкалинских правительственных чиновников, к которым у жителей чаще всего просто нет прямого доступа.
В северных районах дагестанской равнины - Ногайском и Тарумовском - земли отгонного животноводства составляют почти исключительно пастбища. Южнее значительная часть отгонных земель может использоваться и в качестве пашен. Например, по данным Минсельхоза Дагестана, по состоянию на 2003 год в Каякентском районе на землях отгонного животноводства 4002 га составляла пашня, 7946 га - пастбища; в соседнем Карабудахкентском районе в том же году пашня на землях отгонного животноводства составляла 1453 га, пастбища - 3579 га, сенокосные земли - 51 га. Культуры, которыми засеваются пашни, зависят от климатической зоны и различны в разных районах. Например, в Бабаюртовском районе выращивают люцерну, рис, бахчевые, зерновые. На отгонных землях в южной части Дагестана, наряду с зерновыми, выращивают виноград.
Сельхозпредприятия кутанных селений, как правило, работают на пашне, иногда имеют и собственный скот. Чисто скотоводческие предприятия распространены только на севере республики. В кутанных селах, где есть хотя бы несколько десятков дворов, процент работников СПК к общему числу жителей, как правило, незначителен. Например, в селе Шаласи на территории Какентского района (180 дворов) в СПК, по свидетельству его руководства, постоянно работают 15 человек, дополнительно к ним набирают около 60 сезонных рабочих. В селе Морское на территории Дербентского района (367 дворов) в СПК работает 11 человек. В селе Цадах на территории Бабаюртовского района, где сейчас 180 хозяйств, в местном сельхозпредприятии работает 50-60 человек. Жители, не работающие на сельхозпредприятии, либо зарабатывают средства к существованию вне села (см. об этом подробнее в разделе 3.5 "Работа"), либо живут собственными сельхозтрудом.
Пашня либо полностью обрабатывается сельхозпредприятием, либо частично передается в пользование местным жителям. Чаще всего эта передача никак документально не оформляется. В Бабаюртовском районе распространена ситуация, когда пашню сдают местному населению под посадку бахчевых культур. Эта сдача - сезонная, так как посадка бахчевых там чередуется с посадкой кормовых культур, которые разводят сельхозпредприятия. Опрошенные там нами жители сообщали, что годовая плата за гектар, которую население вносит сельхозпредприятию, составляет в этом случае 300 руб. В том же Бабаюртовском, а также в Каякентском районе население кутанных сел неофициально получает землю и для посадки зерновых. Например, хозяйство на территории Каякентского района, имеющее около 800 га пашни, сдает 263 га местным жителям под посадку озимой пшеницы и ячменя. В документах Минсельхоза Дагестана за 2003 год указывается, что один из горных совхозов на территории Карабудахкентского района раздал более 150 га пашни гражданам под коллективное садоводство. Согласно этому же источнику, стоимость аренды одного гектара пашни на землях отгонного животноводства в то время варьировала от 250 до 5000 руб. за год.
Во многих случаях местные жители пашню не используют по причине затрудненности ее обработки. Одна из причин такой ситуации - недостаток воды, которая в советское время распределялась между селениями равнинного района и кутанными селениями, а сейчас эта система распределения разрушена, "водные" отношения между отгонниками и коренными жителями не урегулированы. Недостаток воды может приводить и к фактическому прекращению деятельности сельхозпредприятий, арендующих земли отгонного животноводства:
Житель селения Губа-кутан (территория Каякентского района):
Почти пять лет земля не засеянная... Никакой воды нет, чтобы поливать. Чтобы пить - мы еле-еле бурили, а чтобы поливать - никакой воды. В советское время оттуда (со стороны соседнего села - К.К.) вода шла. Сейчас они сами поливают, а здесь никак. Им тоже теперь не хватает. У нас один посадил десять гектаров виноградников. Но абсолютно урожая не получилось. Засохло, ничего не выросло. Он ходит в соседнее село, просит, умоляет (открыть подачу воды). На один, два дня воду если получит - то получит, нет - так у него все остается.
У ряда сельхозпредприятий, работающих на пашне, существует проблема сбыта своей продукции. Ее решение они видят в развитии связей со своим горным районом.
Глава кутанного села (территория Бабаюртовского района):
Я в прошлом году выступал на совещании в (горном) районе, мне пришлось высказаться - у нас для школы, для больницы непонятно где берут продукты. А наш рис прошлого года не используется, хотя это один из лучших в России рис. Сохранить его не в чем.
В Каякентском районе хозяйства, которые сеют зерновые (например, хозяйства села Шаласи, относящегося к Дахадаевскому району), продают зерно "родным" горным селам.
Что касается пастбищ, существенной особенностью нынешних кутанных хозяйств является то, что стада на них находятся круглый год. Система, действовавшая в советское время, когда скот на лето обязательно перегоняли в горы, после распада СССР стремительно пришла в упадок. Основной результат этого - перегрузка пастбищ, эксплуатируемых теперь круглогодично.
Глава кутанного села (территория Бабаюртовского района):
На этих пастбищах большего количества скота держать невозможно. И так у меня постоянная война с людьми, я говорю, что эта земля выйдет из оборота. Если круглый год пасут, она выходит из оборота. Раньше это отгонное животноводство чем было выгодно? Летом скот в горах, пастбища отдыхают. Они должны отдыхать, корневая система должна укрепляться. А у нас как получается? У нас круглый год на одном и том же месте. Естественно, земля выйдет из оборота. Мы рекомендуем настойчиво, чтобы поменьше держали (скота).
Тот факт, что скот не убирают на зиму с равнинных пастбищ, признают и дагестанские власти. В справке Минсельхоза Дагестана, представленной в апреле 2003 года, говорилось, что, например, на отгонных пастбищах Каякентского района ежегодно остается более 2300 голов крупного и более 3500 голов мелкого рогатого скота. В той же справке сообщается, что одно из хозяйств Гунибского района на своих пастбищах в Кумторкалинском районе круглый год держит 1600 голов крупного рогатого скота.
Вместе с тем, в определенном виде отгонная система все же существует, но она не ведет к полному освобождению пастбищ на лето. В ряде кутанных хозяйств к постоянно находящемуся там скоту в зимний сезон прибавляется скот жителей гор, который за плату нанимают для его выпаса "своих" отгонников. Так обстоит дело, в частности, в хозяйствах Лакского района, расположенных на востоке Бабаюртовского района. По-иному сохранилась отгонная система, например, в селении Иван-кутан на территории Дербентского района. В нем, напомним, живут выходцы от села Ицари Дахадаевского района, где сейчас осталось порядка 10 дворов. На лето жители Иван-кутана временно отгоняют часть скота в горы. Ситуация зеркальная той, что была в советское время: горы, а не равнина, становятся местом временного выпаса скота.
Когда на отгонных пастбищах пасется частный скот жителей кутанного селения, жители компенсируют земельный налог хозяйству-арендатору. Его суммой плата за пользование пастбищами и ограничивается.
Глава кутанного села (территория Бабаюртовского района):
600 га- пастбища, пользуется население. Мы налог на них отдаем хозяйству, а хозяйство в свою очередь деньги платит республике. Мы общую сумму налога распределяем между людьми в зависимости от того, у кого сколько поголовье. В принципе, хозяйство как бы лишнее звено получается.
Некоторые главы хозяйств жалуются на то, что с трудом вводили систему, при которой население должно вносить арендную плату. Глава хозяйства в кутанном селе, где около 200 хозяйств, признается, что плату начали вносить только в 2011 года, и вносит ее около половины хозяйств. Если же сельхозпредприятие по тем или иным причинам прекратило свою работу, то жители кутанного села могут стихийно пользоваться пастбищами, выгоняя на них свой скот:
Житель села Губа-кутан:
Потеряли совхоз, скот остался, распространили его по работникам. Работники совхоза так его пасут.
Вопрос об аренде земель населением вопрос возникает далеко не во всех кутанных селах. Среди них немало таких, на которых проживает всего 2-4 семьи, фактически единолично пользующихся отгонными землями, некогда закрепленными за их селом. В основном это кутаны, на которые в советское время не было активной миграции неселения.
Житель Бабаюртовского района:
На тех кутанах людей мало... Никакого колхозного производства там нет, просто 300-400-500 га 2-3 семьи используют. Колхозы и совхозы есть, для дотаций числятся (то есть используются в качестве юридических лиц для получения сельскохозяйственных субсидий и, возможно, кредитов - К.К.).
Житель села Дружба Каякентского района:
Раньше кутан там (недалеко от села Дружба - К.К.) принадлежал колхозу. Теперь этого колхоза нет, кутан есть. В кутане господствует один господин, с двумя-тремя сотнями овец. Хозяйство числится в горах.
3.4. Жилье
Жилые постройки в кутанных поселениях имеют государственную регистрацию, как правило, только в том случае, если им присвоен статус "ведомственного жилья", принадлежащего сельскохозяйственному предприятию. Известны примеры кутанных поселений в 40-50 домов, из которых ни один не имеет госрегистрации. Чаще всего они стоят на сельхозземлях, где возведение жилых построек незаконно. С другой стороны, нам известен только один пример кутанного селения, жителям которого удалось оформить право собственности на свои домовладения. Это уже упоминавшееся село Шаласи, входящее в один из сельсоветов Дахадаевского района.
По неофициально возведенным жилым постройкам невозможно заключить договор купли-продажи, страхования и т.д. Они не могут использоваться в качестве залога по кредитам. Невозможно получить вычеты при исчислении НДФЛ при строительстве дома.
Житель села Губа-кутан:
У меня в горах никакого дома нет, хоть сейчас проверяй. Только вот здесь у меня дом. Дома у нас все остались неоформленными. Я хотел заявить, и налог отдать, хочу перед государством оправдать, что у меня тут есть дом. Я не знаю, куда обращаться, что делать. У меня даже есть колхозные справки, что колхоз меня сюда перевел и разрешил для этого дом построить.
Из-за статуса земель отгонного животноводства, проблемой является и выделение сельским жителям участков под застройку:
Глава кутанного села (территория Бабаюртовского района):
У меня около 40-50 семей молодых людей, которые не строятся. В городе строиться у них нет денег, работы нет, а в селе они строиться по закону не могут. Что мне делать? Они ко мне: дай нам землю строиться. А по закону нельзя. Последний раз строились 7-8 лет назад. Люди когда видят, что техпаспорт не дают, зеленку не дают, особого желания строиться нет. А очередь желающих есть. Они кто в ведомственной квартирке живет, кто у родителей.
В самое последнее время в селениях "без статуса" отмечены попытки сноса домов по решению суда. В июне 2011 года Управление Федеральной службы судебных приставов по Дагестану сообщило о сносе по решению суда частного домовладения, незаконно построенного на территории Кумторкалинского района (название населенного пункта не уточнялось). Летом 2011 года встал вопрос о сносе жилого дома в селе Губа-кутан на территории Каякентского района. Благодаря неформальным договоренностям этот процесс удалось приостановить. Как рассказывают жители села, судебное решение касалось одного из вновь построенных частных домов, однако приставы в разговоре с жителями заявили, что в перспективе могут быть разрушены и старые строения. Выразить протест по поводу сноса вышли не только жители этого села, но и их соплеменники-даргинцы из соседних сел, то есть явно имела место этническая солидарность. Почти одновременно с попыткой сноса дома в Губа-кутане, сельхозпредприятие кутанного селения Морское, находящегося в Дербентском районе, получило постановление Управления Россельхознадзора по Республике Дагестан. В постановлении говорилось, что часть сельхозземель хозяйством используется незаконно, в том числе застроена жилыми домами. Арбитражный суд Дагестана 18 августа 2011 года оставил постановление Россельхознадзора в силе. Как рассказали жители села Морское, представитель их сельхозпредприятия на заседании арбитражного суда задал вопрос инспектору Россельхознадзора: "Где вы были сорок лет назад?", имея в виду, что дома, нахождение которых на сельхозземлях инспектора признали незаконными, были построены, когда село только создавалось.
Любопытно, что очевидные юридические проблемы не останавливают частного строительства. Например, именно в тех селах, по строительству в которых были заявлены юридические протесты, летом 2011 года можно было наблюдать строительство новых домов. Правда, новостройки на кутанах часто жестко ограничены территориальными пределами села: на то, чтобы занять под строительство новые участки отгонных земель, а тем более - земли равнинного района, жители кутанных сел обычно не решаются, несмотря на высокую рождаемость и потребность в новых участках для строительства. Распространена ситуация, когда два-три брата строят себе дома впритык к отцовскому дому, фактически на одном с ним участке. Вместе с тем, есть и случаи, когда главы кутанных сельхозпредприятий сознательно отдают землю под застройку, без каких-либо документов. В уже упомянутой справке Минсельхоза Дагестана, представленной в апреле 2004 года, говорится о том, что под строительство самовольно захватываются даже скотопрогоны. Там же отмечается, что, например, в Карабудахкентском районе несколько горных хозяйств незаконно выделили под застройку по 15-20 участков.
Более того, можно констатировать, что, несмотря на юридические препятствия для строительства, иногда основой интереса к отгонным землям, причиной конфликтов вокруг них является именно возможность - пусть и юридически очень шаткая - использовать их под застройку. Это, скорее всего, неизбежно в сегодняшнем Дагестане, где высокая рождаемость соседствует с традиционно большим значением, которое жителю придают обеспечению себя и своих детей качественным, просторным жильем. Чтобы убедиться, что борьба за отгонные земли может быть связана с перспективой их застройки, процитируем протокол "общего собрания ГУП "Дылымское" Казбековского района с участием джамаата села Дылым" от 21 апреля 2011 года. Речь на собрании шла о готовности уступить отгонные земли, закрепленные за этим хозяйством в Бабаюртовском районе, в обмен на предоставление земель в Хасавюртовском районе. Участок в Бабаюртовском районе, закрепленный за данным хозяйством, долгое время был предметом спора с селом Львовское-1 этого района. Данный спор, получивший в Дагестане значительный резонанс, мы подробно рассмотрим в разделе 3.8, а сейчас обратим внимание на два фрагмента протокола. "Основным мотивом претензий жителей (села Львовское-1)" на спорные земли в протоколе названы "постоянно растущие потребности в выделении земельных участков под жилищное строительство". Данный "мотив", как видно из документа, важен и для участников собрания, то есть для жителей горного района: давая согласие на предоставление своему хозяйству нового участка, они сочли целесообразным ходатайствовать перед руководством республики о "переводе земель сельхозназначения под земли поселения" на этом участке. Объясняется это просто: "(Число) заявлений на улучшение жилищных условий молодых земель в с.Дылым достигло более 2000". То есть горные хозяйства рассматривают земли, выделяемые им в других районах, в том числе и как средство решения проблемы дефицита земель под застройку в горах. Это обстоятельство имеет принципиальное значение для понимания политической ситуации, складывающейся сегодня вокруг равнинных земель в Дагестане (см. ниже).
Попытки условно провести межевание земли для строительства в селах "без статуса" обычно ничем не заканчиваются:
Житель села Иван-кутан (территория Дербентского района):
По поручению главы нашего (Дахадаевского - К.К.) района оттуда к нам выезжал земельный комитет, обсуждал ситуацию с Дербентским районом. Привезли геодезиста. Он разбил участки, мы условно распределили, исходя из количества сыновей. На этом все зависло.
Довольно острое положение складывается с подачей в дома кутанных сел газа. Распространена ситуация, когда кутаны не получают газа, в отличие от своих соседей, относящихся к равнинному району. К селениям, не имеющим статуса, газ могут не подвести именно из-за отсутствия статуса:
Житель села Иван-кутан:
Мы обращались в дербентский райгаз, с письмом от Дахадаевского района (района, переселенцами из которого являются жители Иван-кутана - К.К.). Они (нас) отправили в Дагрегионгаз. Мы убедили их, что газ - для нужд законно существующего предприятия. Затем наши были в Минэкономики. Там сказали, что есть лимиты по Дахадаевскому району, они выбраны.
Из бесед с жителями селений "без статуса", безуспешно добивавшимися проведения газа, можно выявить следующую тенденцию: в проведении газа на кутаны часто не заинтересованы главы горных районов. Их мнение республиканские структуры учитывают при вынесении решений о газификации, при этом для каждого района установлен ежегодный лимит средств, выделяемых на газификационные работы. Главы районов в последнюю очередь расходуют этот лимит на кутаны, потому что там, в отличие от горных сел, к сбору платежей администрация горного района не будет иметь никакого, даже неформального, отношения.
Известны случаи, когда газ к кутанному селу подведен, но не подается из-за протестов соседних сел, связанных с ним единой "трубой": они опасаются, что если газ пойдет в кутанное селение, то у них в своем селе давление в газовой системе будет недостаточным. В такой ситуации оказалось, например, село Морское. Жители соседнего села Деличабан, входящего в Дербентский район, протестовали против того, чтобы труба, ведущая от магистрального газопровода в их село, была продолжена до Морского. В конце концов Морскому помог крупный республиканский чиновник, пролоббировавший вопрос о строительстве к этому селу отдельной трубы, отходящей непосредственно от магистрального газопровода. Этот чиновник - не выходец из данного села, но, как и его жители, даргинец, так что можно говорить о сработавшей этнической солидарности (как и в случае с протестами по поводу сноса домов). Конфликты с селами равнинного района по поводу газа нередко бывают довольно острыми. Спор между селами Морское и Деличабан по этому поводу даже попадал на страницы дагестанских СМИ. А глава одного кутанного села Бабаюртовского района признавался, что "с трудом удержал людей от перекрытия автодороги", когда соседи протестовали против подачи в село газа.
Электричество в дома кутанных сел в основном проведено. Проблемы, однако, возникают с льготами по оплате электроэнергии. Слышны жалобы на то, что подразделения администрации горных районов, ответственные за предоставление льгот, в своей работе "не доходят" до кутанных поселений.
3.5. Учеба и медицина
В большинстве кутанных поселений имеются свои школы. В равнинных районах к северу от Махачкалы большинство из них находятся в ведении специально созданного Территориального управления образования земель отгонного животноводства (ТУО), находящегося в городе Кизилюрт и подчиняющегося непосредственно Министерству образования и науки Дагестана. При этом заказчиком строительства школ выступают горные районы, строительство идет на федеральные деньги. В южных равнинных районах (Каякентском, Дербентском) ситуация сложнее. Там есть как школы, подчиненные ТУО, так и школы, подчиненные отделам районного образования горных районных администраций.
В ряде кутанных сел школы открывались через несколько десятилетий после того, как возникло само поселение. Так, в селе Цадах, возникшем в 1960-е гг., первый выпуск местной школы состоялся в 1988 г., до этого дети ходили учиться в соседнее село Татаюрт, где живут в основном кумыки и ногайцы.
Как правило, преподаватели в кутанных школах - выходцы из "родного" горного села. Иногда к ним присоединяются учителя родом из других сел того же горного района. Они снимают жилье в кутанном селении, в котором работают. В большинстве школ преподается родной язык.
На кутанах, где нет школы, существуют два варианты обучения детей: либо они ходят в школу соседнего села (если там население той же национальности), либо направляются в интернаты, которые созданы для детей "отгонников", например, в Бабаюртовском и в Ногайском районах.
Медицина в целом находится в гораздо более проблемном состоянии, чем образование. В некоторых кутанных селах в несколько десятков дворов медицинские учреждения полностью отсутствуют. Такие случае зафиксированы в южной части равнинного Дагестана. Даргинцы, живущие там на кутанах, как правило, обращаются за медпомощью в амбулатории и больницы соседних даргинских районов (что снова указывает на важность этнической солидарности в жизни кутанных сел).
Однако, например, для жителей Бабаюртовской зоны поездки по медицинским делам в горный район - задача нереальная, т.к. в один конец надо будет преодолевать путь длиной до 500 км. Там в ряде кутанных сел больницы и медпункты в 2010 году были выведены из подчинения Бабаюртовского района и переданы горным районам. Система, существовавшая до этого, местных жителей, по-видимому, не устраивала:
Глава кутанного села:
Мы добились передачи медпункта (в наш горный район), до этого он подчинялся (равнинному) району, приходилось выбивать 300 р в квартал на лекарства... Когда речь шла о ремонте, о выделении средств, естественно, они о нас забывали. Мы добились перевода в свой район и очень рады. Пусть приходится ехать за 200-300 км (для решения вопросов, связанных с работой медпункта - К.К.), тем не менее, мы больше средств, больше внимания получаем.
В ряде случаев проблемой является лицензирование медицинских учреждений (даже медпунктов): они находятся в зданиях, стоящих на земле отгонного животноводства, и в лицензировании компетентные органы отказывают, ссылаясь на то, что постройка, где находится медучреждение, незаконна.
3.6. Работа
Как уже было отмечено, сельхозпредприятия на кутанных селах часто способны занять лишь незначительный процент (заметно меньше половины) трудоспособных жителей села. Части жителей удается получить места бюджетников (все они находятся на обеспечении горного района), части - существовать за счет арендуемого земельного участка, огорода и собственного скота. Жители кутанных сел Бабаюртовского района жалуются, что в районе сейчас нет сырзаводов, на которых они могли сдавать молоко, как это делалось раньше. Продажа молока на рынках крупных городов для них исключена из-за удаленности этих рынков: молоко не удается доставить туда в пригодном виде. Поэтому на рынки везут в первую очередь мясо.
Житель села Цадах (территория Бабаюртовского района):
Если мясо на рынке стоит 180, наши люди в лучшем случае получат 130 со всеми расходами - ветеренарными, транспортными.
Заметное число жителей многих кутанных сел находятся на заработках за их пределами. На юге Дагестана некоторые работают на виноградниках соседних хозяйств. Заметная доля жителей работает вне Дагестана: на стройках в Краснодарском крае, в центральной России, на нефтяных и газовых промыслах Западной Сибири. Например, в селе Цадах (180 хозяйств), по оценкам местной администрации, за 2010 год из села в другие регионы России выехало 22-23 человека, оставив семьи в селе. О росте числа жителей, уехавших "на стройки", сообщают и жители села Морское (напомним, что там 367 хозяйств, однако в местном сельхозпредприятии работают только 11 человек).
Учет безработных жителей кутанных поселений ведется в равнинном районе. В ходе полевого исследования приходилось слышать жалобы на то, что жителей кутанов неохотно ставят там на учет, потому что "в районе есть лимит, и его отдают своим".
3.7. Отношения с равнинным районом
Прямые конфликты за земли между "отгонниками" и жителями кумыкских, ногайских сел происходят нечасто (об одном из них речь в разделе 3.8). Тем не менее, земельный вопрос во взаимоотношениях "отгонников" и коренного населения все же регулярно возникает. Для этого есть несколько причин.
Первое. При появлении кутанных хозяйств в ряде случаев менялись границы земель, закрепленных за равнинными населенными пунктами. В дагестанских СМИ популярен пример кумыкского села Шамхалянгиюрт Кумторкалинского района, у совхоза которого с 1936 по 1963 годы, по данным журналистов, изъяли в пользу отгонных хозяйств более 8 тыс га из имевшихся у него 11 тыс га (см., например, кумыкскую газету "Ёлдаш", 13 июня 2008 г.). В сельских районах большой резонанс получают те случаи, когда изменения границ осуществлялись непродуманно и явно ущемляют сегодняшние интересы жителей. В качестве примера можно рассмотреть ситуацию с селом Тамазатюбе (Новое Тамазатюбе) на востоке Бабаюртовского района (населено ногайцами; 357 дворов). Отгонные земли подходят вплотную к этому селу. Более того, один участок села, на котором сейчас стоят около десяти частных жилых домов и общественные постройки, в настоящее время тоже находится на землях отгонного животноводства. Это означает, что все стоящие на этом участке постройки могут быть признаны незаконными. Еще 30 декабря 1991 года распоряжением Совета министров ДАССР эти земли (общей площадью 200 га) были переданы из колхозов горных районов Тамазатюбинскому сельсовету. Однако в 2000-е годы при проведении землеустроительных работ это распоряжение, как утверждают в сельской администрации, учтено не было. Глава Тамазатюбинского сельсовета 26 августа 2011 года направил письмо в Минимущества Дагестана с просьбой решить данный вопрос. Жители Тамазатюбе, ожидая ответа Минимущества, говорят о том, как соседство с отгонниками повлияло на жизнь их села.
Житель села Тамазатюбе:
Вот эта канава - граница. Это отгонные земли. Эта канава срезает вот эти дома. Это наше село, но отгонные земли. Тогда (отгонный) совхоз как-то по-дружески (поступил) - мы вам оставляем эту землю. Шесть-семь домов (стоят на отгонной земле), но там зерноток, склады - все это полностью остается на той стороне (т.е. на отгонных землях - К.К.). У нас в селе земля передана муниципальному образованию, другой земли нет здесь... Неправильно сделали село, граница вовнутрь уходит. Наш скот идет на отгонные земли, у нас лощина, вода идет на наши земли и отсюда, и отсюда, болотистые места. Мы с отгонниками соглашения делаем (чтобы скот шел на пастбища через их земли - К.К.) - жить-то надо как-то. Наше пастбище через 3 км - туда попасть можно только через отгонные. Это же неправильно. Земельный вопрос - очень щепетильный вопрос. В обмен мы не можем дать наши земли, потому что они арендованы, розданы.
Наше село образовалось из девяти сел. Теперь земли этих сел у отгонников. Наши кладбища тоже там. Нам надо расширять село, мы под планы не можем давать (землю). Создается семья - он здесь не строит. В основном в Западную Сибирь едут, сейчас и в Москву, из-за того, что закон этот вышел, азербайджанцам не дают торговать (в Москве). За последние 20 лет первые 3-4 дома стали строиться в последний год, это жилищные сертификаты помогли, до этого не строились.
Следует подчеркнуть что Тамазатюбе не находится в конфликте с окружающими его отгонными селами. Между жителями Тамазатюбе и этих сел заключаются браки, имеется диалог между главами сел. Но сами отгонные земли жители села по сей день воспринимают как фактор, ущемляющий их интересы. Видимо, основным поводом для этого стала нерасторопность республиканских чиновников в исполнении решения о передаче селу участка отгонных земель. У нас нет сведений о том, много ли равнинных сел пострадали от подобного рода бюрократических ошибок. Ясно лишь, что такие явления вызывают весьма негативную реакцию жителей.
Второе. Известны случаи (нам о них рассказывали жители кутанных сел Каякентского района), когда власть равнинного района пытается ограничить застройку в кутанных селах. Этого можно ожидать там, где кутанное село расширяется в сторону соседнего села, входящего в состав равнинного района. Жители некоторых таких кутанных сел заявляли, что перед строительством нового дома они должны получить "устное разрешение" районной администрации, несмотря на то, что строить они собираются на отгонных землях, а не на землях района. Это может быть результатом деятельности глав (или бывших глав) равнинных районов, которые благодаря своим связям и личному влиянию "держат" район жестче, чем среднестатистический дагестанский районный глава. Также бывает, что глава горного района не одобряет расширения зоны застройки в кутанном селе, мотивируя это необходимостью сохранить хорошие отношения с равнинным районом.
Третье. Жители сел равнинного района нередко сдают свои участки пашни в аренду жителям соседних кутанных сел. Это чаще наблюдается в тех кумыкских и ногайских селах, из которых достаточно большое количество жителей уезжает на заработки, главным образом в Западную Сибирь. Интересно объяснение жителей кутанных сел о мотивах такой аренды: им представляется более твердым юридический статус этих земель.
Житель села Цадах:
Наши некоторые арендуют на 49 лет с последующим правом выкупа. Там земля не имеет отгонного статуса, там все понятно (выделено мной - К.К.). Наши арендуют в Татаюрте (село рядом с Цадахом, проживают в основном кумыки и ногайцы - К.К.) - несколько семей. Татаюртовцы - они в основном в Тюмени, едут туда на заработки. Те, кто не хочет свою землю обрабатывать по какой-то причине, - у них наши арендуют, новокаринцы (Ново-Кара - село в составе Бабаюртовского района, населено аварцами и даргинцами - К.К.) арендуют, с Махачкалы приезжают люди и арендуют.
Земельными вопросами общение с равнинным районом не ограничивается. Институтом, обеспечивающим связь кутанных поселений с равнинным районом, является полиция. Участковые, отвечающие за кутаны, относятся к ОВД равнинных районов. Жители кутанов там практически не служат, так что чаще всего участковый - не той национальности, что жители кутана (при этом в зону ответственности участкового редко входит только одно кутанное село). Впрочем, в Дагестане сейчас идет большая ротация кадров в территориальных органах полиции, значительная часть личного состава многих ОВД формируется не из местных жителей. Так что говорить о полицейских как о представителях равнинного района на кутанах можно только с большой натяжкой.
Еще один вопрос, который решить можно только через равнинный район - это получение кредитов. За ними надо обращаться в отделения банков по месту фактического проживания. С кредитами, по мнению переселенцев с гор, у них возникают особые сложности:
Глава кутанного села:
Малых предпринимателей кредитование - через район. Но там тому надо отдать, тому, никто за это не берется. Я своему племяннику хотел, он действительно занят малым предпринимательством. Не работает парень. Сделал бизнес-план, все прочие дела. Он сварщик, ворота делает. Я подошел, спрашиваю - для него какой-то стартовый капитал надо. Религиозный парень, ничего лишнего никогда. Этот центр (поддержки предпринимательства) - считается, что они помогают безвозмездно. Мы понимаем, почему мы ее (помощи по кредитам) не получаем. Там надо и там отдавать, и там. 20 тыс с лишним рублей уходит на это дело. Но нам там вдвойне тяжело получить, потому что они в первую очередь своих должны обслуживать.
Безусловно, не работает на укрепление связей с равнинным районом исламский фактор. В подавляющем большинстве кутанных сел имамы мечетей - из горных районов. Их связь с имамом равнинного района может быть совершенно формальной. Более того, имеются случаи, когда имамы мечетей кутанных сел, будучи сторонниками суфизма, тем не менее, не признают суфийских шейхов, популярных в соответствующем равнинном районе, и даже называют их "муташейхами" (лжешейхами).
Особую проблему составляет взаимодействие глав кутанных сел с самоуправлением равнинного района. Ряд опрошенных нами глав жаловался на то, что, например, по вопросам борьбы с преступностью такого взаимодействия не получается.
Глава кутанного села:
Я предлагал - соберите хоть раз, мы же вместе живем, у нас общие проблемы. Кража скота - безусловная проблема. И таких проблем много. Вот статистика есть - местные столько совершили преступлений, горные - столько. Это же все через кого-то можно решить, есть люди старшие... Никто не захотел. Если он (глава равнинного района - К.К.) хочет мира и спокойствия на своей территории - это же зависит в том числе и от нас. Собери нас. Мы от него никакой помощи, ничего не хотим. С (равнинным) районом отношений никаких нет, абсолютно.
Для глав сел равнинных районов, очевидно, важен контакт с главами отгонных сел и хозяйств. Предметом этих контактов они видят, например, поддержание порядка в среде молодежи, а также контроль за тем, чтобы скот одного хозяйства не заходил на земли другого. Контакты такого рода в целом имеются. Например, глава села Тамазатюбе отмечал, что контактирует с главой одного из соседних отгонных сел, а также с заместителем главы Лакского района, курирующим работу отгонных хозяйств (в окрестностях Тамазатюбе есть несколько отгонных хозяйств именно из этого района).
3.8. Конфликты вокруг отгонных земель и их внеправовое урегулирование
Данный раздел целиком посвящен одному локальному, но довольно широко известному конфликту вокруг отгонных земель, а именно, земель в районе села Львовское-1 Бабаюртовского района. Этот конфликт может дать многое для понимания ситуации на отгонных землях в целом. Во-первых, его ход показывает некоторые неформальные пути решения земельных вопросов, которые используются в наши дни. Во-вторых, конфликт довольно сильно "раскручен" в дагестанских СМИ, что позволяет понять, какие именно аспекты проблем отгонных земель вызывают медийный интерес.
Речь идет о конфликте вокруг 634 га земель близ села Львовское-1 Бабаюртовского района. Эти земли находятся на дне высохшего озера Кала-Коль и используются в основном в качестве пастбищ. Кутанных сел на этих землях нет, однако в 1962 году три хозяйства Казбековского района (район на северо-западе горной части Дагестана; населен аварцами) распоряжением Совета министров ДАССР получили там пастбища. Жители Львовского-1 (кумыки; в селе около 350 дворов) ссылаются на то, что еще в 1937 году эта земля была передана местным хозяйствам, и Государственный акт о ее передаче не отменен. Таким образом, и горные хозяйства, и жители Львовского-1 считают землю "своей". В 2000-е годы со стороны казбековцев неоднократно звучали претензии по поводу того, что львовцы без разрешения пасут свой скот на спорных пастбищах. Их претензии приводили к ответным акциям в Львовском-1, для успокоения которых туда приходилось выезжать высоким республиканским чиновникам.
Ситуация дополнительно обострилась летом 2010 года, когда распоряжением правительства Республики Дагестан спорные земли были переданы хозяйствам Казбековского района в аренду на 49 лет. Серьезный инцидент произошел 13 декабря 2010 года. Тогда в районе села произошла массовая драка с участием местных жителей и казбековцев. В результате драки два человека были доставлены в больницу, также были сожжены временная постройка и несколько единиц сельхозтехники. Еще одна драка случилась 14 июня 2011 года. По информации МВД Дагестана, конфликт произошел между львовцами и работниками казбековских сельхозпредприятий, следовавшими на автомашинах к землям своих хозяйств для сенокоса. Завязалась перестрелка, один житель Львовского-1 был госпитализирован с огнестрельным ранением. В 2011 году Минимущество Дагестана предложило казбековским хозяйствам в обмен на земли Кала-Коля пастбища в других районах республики. Переговоры об этом продолжаются и, по данным дагестанских СМИ (например, "Новое дело", 12 августа 2011 г.), идут негладко. При этом существуют протоколы общих собраний всех трех казбековских хозяйств, в которых содержатся решения о согласии на обмен земель Кала-Коля на земли в Хасавюртовском районе. Эти протоколы датированы апрелем-маем 2011 года. Мотивом для такого решения в одном из протоколов указано "исключение конфликтов с жителями села Львовское-1".
Данный конфликт примечателен не только тем, что привел к силовым столкновениям (в целом нередким в сельской местности Дагестана, причем не только на отгонных землях). Многие детали конфликта показывают, что его участники готовы прибегать к нестандартным путям защиты своих интересов. Приведем лишь два примера такого рода.
Первое. Горцев, выезжающих на спорные отгонные земли, сопровождают сотрудники ОВД горного района. Так было, по данным СМИ, по крайней мере во время инцидента в июне 2011 года. Даже если эта мера была вынужденной, факт состоит в том, что силовики выезжают на территорию другого района, чтобы защитить "своих".
Второе. Осенью 2010 года на спорных землях появились горцы-арендаторы - одно хозяйство Казбековского района (не из числа тех трех хозяйств, которым первоначально были предоставлены эти земли) и одно хозяйство Ботлихского района. Как рассказывают источники во Львовском-1, сначала взять пастбища в аренду им предложили, видимо, казбековские хозяйства, конфликтующие с львовцами. Однако позже, по тем или иным причинам, новые арендаторы предпочли установить отношения и с Львовским-1. В результате 4 и 5 ноября 2011 года эти два хозяйства подписали с львовцами соглашения (копии соглашений были предоставлены кумыкским общественникам Махачкалы общественным советом села Львовское-1). На одном из соглашений значится место его подписания - "мечеть сел. Львовское". Со стороны Львовского-1 договор заключили "представители джамаатского совета" села, со стороны арендаторов - лица, обозначенные как "представители сел". Предметом договора названа "бывшая территория озера Кала-Коль", то есть непосредственно спорный участок, который, напомним, относится к землям отгонного животноводства и сдавать который в аренду по республиканскому закону может только Минимущество.
Таким образом, запутанность земельных конфликтов на землях отгонного животноводства, помноженная на сложность решения любого вопроса, касающегося этих земель, создает там, пусть и в зачаточном виде, альтернативные механизмы "местного права". Вертикали правоохранительных органов и монополии Минимущества в решении земельных вопросов противопоставлено использование силовиков для защиты своих соплеменников и заключение соглашений между общинами без учета формального юридического статуса тех земель, о которых идет речь. Эти внеправовые альтернативы имеют шанс возникнуть и развиваться именно там, где государство длительное время показывает свою неспособность разрешать имеющиеся спорные ситуации, по сути - проигрывая на рынке конфликтного урегулирования.
3.9. Отгонные земли: варианты будущего
Из всего сказанного очевидно, что жители кутанных сел испытывают сегодня значительные трудности в связи со статусом сел, в которых они живут, и статусом земель отгонного животноводства. Для коренных жители районов, на территории которых находятся земли отгонного животноводства, наличие этих земель также создает определенные проблемы. В сегодняшнем Дагестане понимание этого приводит к поиску путей изменения статуса кутанных сел и отгонных земель. По каждому из возможных путей необходимо не только его экономическое обоснование, но и просчет политических рисков.
Теоретически возможны и реально обсуждаются три варианта изменения статуса отгонных земель в региональном масштабе.
Первый вариант: включение кутанных селений и земель отгонного животноводства в равнинные районы. "Плюс" этого варианта в том, что он даст сегодняшним "отгонникам" возможность решать максимальное число вопросов, важных для их жизни, на уровне районов, на территории которых они находятся. "Минус" для жителей кутанных сел - в том, что им придется заново выстраивать отношения с новой для себя "властью", то есть с равнинным районом. Социологических опросов жителей кутанных сел об их отношении к "переходу" в равнинный район не проводилось, однако собранные нами интервью позволяют предположить, что отношение это неоднозначно, оно может быть разным в разных кутанных селах. При этом вхождение кутанных сел в равнинный район явно противоречит интересам руководства как равнинных, так и горных районов. Для руководства равнинных районов включение в их состав кутанных селений - это изменение национального состава района, что может грозить и изменению распределения руководящих постов в районном самоуправлении между различными народами. Для руководства горных районов такое решение - это утрата возможности влиять на судьбу равнинных земель, а также потеря контроля над определенными финансовыми потоками (финансирование амбулаторий, школ районного подчинения на кутанах и т.п.). Некоторые из глав горных районов вместе с кутанными селами лишатся существенной части своего электората, что немаловажно в тех районах, где идет острая борьба за пост главы.
В связи с таким вариантом решения проблемы отгонных земель можно сделать еще одно замечание: даже без включения в равнинные районы кутанных сел соотношение численности населения в ряде равнинных районов в последние годы продолжает меняться в пользу выходцев с гор. В качестве примера приведем данные Министерства образования и науки Дагестана об учащихся, изучающих те или иные дагестанские языки в качестве родного в школах Бабаюртовского района в 2006-2007 учебном году. Среди учащихся 1989-1991 годов рождения аварский изучали тогда 13,3%, а кумыкский - 78,0%. Среди учащихся 1998-2000 годов рождения пропорция была иной: аварский - 20,7%, кумыкский - 71,9%. Схожая тенденция, по данным того же источника, наблюдается, например, в Тарумовском районе: там среди учащихся 1989-1991 годов рождения аварский изучало 48,4%, а ногайский - 32,5%; среди учащихся 1998-2000 годов рождения аварский изучало 63%, ногайский - 17,5%. В Каякентском районе пропорция менялась в пользу изучающих даргинский язык. Среди школьников 1989-1991 годов рождения там кумыкский изучали 51,5%, даргинский - 45,1%; среди школьников 1998-2000 годов рождения кумыкский изучали 47,1%, даргинский - 49,2%. Таким образом, среди младшеклассников доля изучающих горские языки была выше, чем среди старшеклассников. Эти косвенные данные позволяют предположить рост доли детей горцев в общей численности детей в равнинных муниципальных образованиях (хотя "вклад" в эти цифры могли внести и дети из кутанных поселений, посещающие школы равнинных районов - в разделе 3.5 мы видели, что в ряде случаев дети "отгонников" пользуются такой возможностью). По предварительным данным органов статистики, в Бабаюртовском районе рост численности аварцев по переписи 2010 года по сравнению с переписью 2002 года составил 14,6%, что выше, чем у других народов в этом районе. То есть изменение национальных пропорций в равнинных районах, по-видимому, идет и без включения в их состав кутанных сел. Получается, что включение кутанных сел в равнинные районы не перевернет имеющиеся демографические тенденции, а, напротив, усилит их.
Второй вариант: включение кутанных селений и земель отгонного животноводства в состав горных районов. Этот вариант не изменит муниципальный статус тех кутанных сел, которые уже входят в горные районы, и наделит таким же статусом прочие кутанные села. Однако если села будут передаваться горным районам "вместе с землей", это обострит имеющиеся земельные споры: если спорные земли будут передаваться другим муниципальным районам, это фактически зафиксирует их потерю коренными жителями равнины. Кроме того, наши наблюдения показывают, что такая перспектива приветствовалась бы далеко не всеми жителями кутанных сел. В тех селах, чьими проблемами глава горного района фактически не занимается, эта идея вряд ли вызовет энтузиазм (отметим, что в ходе полевой работы выяснилось существование достаточно крупных кутанных сел, которые глава горного района ни разу за время своей работы не посетил).
Третий вариант: создание на землях отгонного животноводства новых муниципальных районов, с включением туда кутанных сел. Этот вариант совмещает в себе риски первого и второго вариантов. Действительно, как и первый вариант, это будет проигрышем для глав горных районов. Как и второй вариант, это может привести к обострению земельных споров. Встанет и другой трудноразрешимый вопрос: создавать ли эти районы однонациональными или многонациональными? Новый многонациональный район - это процедура "дележа портфелей" между разными этническими группами. А однонациональные районы, скорее всего, просто не удастся создать: кутанные поселения разных народов нередко расположены на равнине вперемешку.
Итак, каждое из возможных решений может встретить серьезное противодействие со стороны тех или иных заинтересованных сил. Поэтому рекомендовать какой-либо из этих вариантов к исполнению вряд ли возможно. А это значит, что оздоровление ситуации на отгонных землях может идти только в режиме "ручного управления", путем решения локальных проблем, путем конкретных шагов по улучшению ситуации в конкретных селах. Однако, помимо вопроса о том, готова ли к такой работе республиканская власть, важно прогнозировать, как может в ближайшее время развиваться общественно-политическая ситуация вокруг отгонных земель, кто и как готов использовать их проблемы в качестве своего политического "ресурса". Представляется, что политизация проблем отгонных земель может идти (отчасти уже идет) параллельно с политизацией проблем, возникающих в других частях дагестанской равнины, куда также переселялись горцы. В следующем разделе мы кратко рассмотрим проблемы таких территорий, после чего вернемся к вопросу о политических рисках, связанных с миграцией горцев.
(Окончание следует)
По материалам: ИА Regnum
Дагестан миграции этничность / этнополитика
