СТРАНИЦЫ ОТЕЧЕСТВЕННОГО КАВКАЗОВЕДЕНИЯ (VI). Этнографическое кавказоведение: основные направления, идеи, концепции
Публикации | 02.12.2011 | 23:46
Глава третья.
Этнографическое кавказоведение: основные направления, идеи, концепции
За 50 лет исследовательской деятельности сектора народов Кавказа Института этнографии накоплен большой и ценный опыт по изучению народов региона. Результаты проводившихся научных исследований нашли отражение в десятках книг, сотнях статей, которые составляют ныне бесценный фонд знаний по самым различным аспектам этнографического кавказоведения. В настоящей книге авторы видели свою задачу в том, чтобы дать читателю представление о поступательном накоплении знаний по той или иной кавказоведческой проблеме, о главных достижениях науки в области изучения культуры и быта народов Кавказа. При таком подходе авторы сочли целесообразным сосредоточить внимание прежде всего на трудах и исследованиях, внесших значительный вклад в развитие науки, а также указать на те работы, которые представляются неординарными по своим познавательным задачам и исследовательским выводам.
1. ОБЩЕЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Одним из новых направлений русскоязычного кавказоведения в первые годы Советской власти стали работы по изучению этнического состава населения страны. Уже в 1920 г., оперативно обобщая полученные данные, Н.Я. Марр издает работу «Племенной состав населения Кавказа», скромно названную им «рабочим проспектом». В настоящее время книга представляет уже только исторический интерес, однако в советском кавказоведении она занимает особое место, так как явилась первым опытом этнолингвистической классификации народов региона.
Н.Я. Марр дает здесь два классификационных списка. Один основывается на «территориальной связи» народов, которую Н.Я. Марр считал одним из важнейших факторов национального самоопределения, включая сюда разнообразные влияния, оказываемые физико-географическими условиями на этнический организм, начиная от образования в составе этноса «геоэтнических единиц» и кончая специфическими особенностями бытового уклада. Первый классификационный список Н.Я. Марра предствляет основные зтносоциальные образования Кавказа с детализированным перечислением этнолокальных подразделений – субэтнических и этнографических групп.
Однако Н.Я. Марр отмечал, что территориальная общность является не единственным этническим определителем. В этнической самоидентификации порой большее значение имеют элементы духовной культуры: язык, религия, степень владения письменной культурой и т.д. Исходя из этого, второй классификационный список состава населения Кавказа дан Н.Я. Марром в соответствии с «историко-культурным самоопределением», в котором автор постарался учесть соотношение и динамику этнотерриториального и этнокультурного факторов в этническом развитии народов Кавказа.
Другая попытка этнолингвистической классификации народов Кавказа была сделана почти десятилетие спустя Н.Ф. Яковлевым (304). Классификация Н.Ф. Яковлева порой грешит формализмом, особенно в случаях, когда язык народа становится главным основанием для этногенетических заключений. Так, население юго-западной части Восточно?! Грузии выделено автбром в особую народность «тюрки Аджаристана», а горские евреи причислены им к иранским народам. Однако в классификации Н. Яковлева интересна попытка дать характеристику социального функционирования кавказских языков. Автор выделил: 1) «урбанизированные языки», или «культурно влияющие», которые являются языками межнационального общения для определенных регионов: азербайджанский, грузинский, кумыкский, аварский, а также русский; 2) «агра-ризованные языки более или менее численных народов сельскохозяйственного уклада» обслуживали, по мнению Н.Ф. Яковлева, не только сферу домашнего обихода, но и служили основным средством общения во внесемейных повседневных бытовых контактах; 3) «материнские языки» - языки небольших по численности народов, сфера применения которых ограничивалась лишь семейным бытом.
Если отвлечься от крайне неудачной терминологии, то вопрос, на который обратил внимание Н.Ф. Яковлев, представлял несомненный интерес для этнографической действительности Кавказа. Однако исследования этой проблемы в те годы не получили распространения, а продолжились лишь в послевоенцое время, да и то в небольшом объеме.
К 1920-м годам относится первый опыт монографического описания бытовой культуры народов Кавказа. Как и многие другие начинания, этот опыт связан с именем Н.Я. Марра, посвятившего небольшую публикацию талышам (271). Автор дает сжатую характеристику духовной и материальной культуры талышей, прослеживает их этногенетические связи, с одной стороны, с южным иранским миром, а с другой - с аборигенным кавказоязычным пластом. При скудости специальных публика- i ций, посвященных талышам, очерк Н.Я. Марра по сей день не потерял своего значения.
Следом за работой Н.Я. Марра появились и другие публикации, которые в какой-то степени претендовали на общеэтнографические описания бытовой культуры кавказских народов. Так, В.А. Гурко-Кряжин дал довольно разносторонний очерк быта хевсур, в котором представил все стороны повседневной жизни этнографической группы горных грузин (176). Н.Ф. Яковлев посвятил свой очерк ингушам (303). В популярной форме он описал их пищу, семейный быт, главное внимание уделив обычаю кровной мести, его историческим формам.
В течение многих лет Л.И. Лавров занимался этнографией абазин. Его разносторонний историко-этнографический очерк, посвященный этому народу, являлся первой попыткой описания бытовой культуры и изучения этносоциальной истории абазинского этноса (18). Л.И. Лавров пришел к выводу, что этническая территория и численность абазин в прошлом были гораздо значительнее, однако распространение абхазского и адыгского языков привели сначала к лингвистической, а впоследствии к этнической ассимиляции части абазинского этноса. Автор рассмотрел традиционный хозяйственный быт абазин, социальную структуру абазинского общества в первой половине XVIII-XIX в., домашний быт и идеологические представления.
Трудная судьба постигла рукопись Л.И. Лаврова, посвященную исторической этнографии карачаевцев и балкарцев. Долгое время она не могла быть опубликованной и вышла в свет почти через три десятка лет после своего создания. Работа внесла существенный вклад в изучение историко-этнографического прошлого тюркоязычных народов Центрального Кавказа (20). Решая проблему происхождения балкарцев и карачаевцев, автор приходит к выводу о решающем значении алано-половецкого компонентов в этногенезе этих народов. Монография дает представление о социально-экономическом развитии карачаевцев и балкарцев, о хозяйственном и общественном быте, классовой структуре общества, взаимоотношениях с соседними народами. Основываясь на археологических, этнографических и письменных источниках, автор реконструировал основные компоненты материальной культуры карачаевцев и балкарцев, дал подробный анализ религиозных представлений в сопоставлени с кавказскими и общетюркскими параллелями.
Развернутая историко-этнографическая характеристика осетин содержится в капитальном труде Б.А. Калоева (14). Разделы работы охватывают вопросы этногенеза, материальной культуры, хозяйственной деятельности, общественно-семейных отношений, религиозных верований. Большое значение автор придает скифо-сармато-аланскому наследию, прослеживаемому в историко-этнографическом быту осетин, которое, как он считает, во многом сыграло определяющую роль в процессе сложения культурно-бытовой индивидуальности осетинского этноса. В то же время Б.А. Калоев рассматривает осетинский материал на широком сравнительном фоне, привлекая данные по этнографии ряда других народов Кавказа.
Многие работы С.Ш. Гаджиевой связаны с этнографическим изучением кумыков. Одна из таких работ посвящена локальной группе кумыкского этноса, проживающей в Каякентском и частично в Кайтагском районах Дагестана (9). Хозяйство, поселения, жилище, одежда, пища, обряды, общественный и семейный быт каякентских кумыков показаны в сопоставлении традиционного и современного их состояния, отмечены новые черты, появившиеся в быту каякентских кумыков за годы Советской власти, достижения в области культуры и просвещения.
Комплексное этнографическое обследование Дагестана, проводившееся сотрудниками сектора Кавказа ИЭ в 1950-1952 гг., дало практический выход в виде статей, посвященных культуре и быту народов региона. Так, Л.И. Лаврову принадлежат очерки о рутульцах (21, 22), Б.А. Калоев является автором аналогичных работ по агулам (13). В названных исследованиях собраны исторические сведения об изучаемых народах, представлены данные о традиционном хозяйствовании, социальном строе, нормах семейного быта. Внимание авторов привлекла сложившаяся языковая ситуация: Л.И. Лавровым отмечено повсеместное распространение у рутульцев рутуло-азербайджано-русского многоязычия, Б.А. Калоевым - агуло-лезгино-русского у агулов. Л.И. Лавров рассмотрел также вопрос о степени этнической общности рутульцев, которые, по его мнению до Октябрьской революции еще не успели сложиться в особую народность.
На многонациональном Кавказе есть небольшие по численности народы, этническая территория которых ограничена пределами лишь одного селения. Будучи интересным объектом изучения, они привлекли внимание кавказоведов, и в настоящее время мы имеем ряд работ, в которых исследуются особенности их бытового уклада, прослеживаются основные линии развития народной культуры в условиях компактного иноэтничного окружения.
Одной из таких работ является монография Е.М. Шиллинга, посвященная кубачинцам (36). Основное внимание в ней автор уделил изучению искусства художественной обработки металлов, составившего Кубачам поистине всемирную славу. Наряду с этим в работе представлены подробные описания материальной культуры местного населения, собраны ценные сведения, характеризующие древнейшие общественные отношения.
Г.А. Сергеева избрала объектом изучения арчинцев - жителей с. Арчи в Чародинском районе Дагестана. В одной из своих работ (29) автор ана (изирует экологические, экономические, этнокультурные, политические, языковые и другие факторы, оказывающие влияние на особенности протекания этнических процессов у этого малого народа Дагестана. Г.А. Сергеева считает, что путь этнического развития арчинцев не завершен, наметившаяся тенденция к сближению с аварцами укрепляется. Наблюдения Г.А. Сергеевой свидетельствуют, что в экономике и культуре арчинцев продолжают оформляться черты, характерные для общедагестанского единства.
Рис. Экспедиция в Арчи (Дагестан, 1962 г.)
Более подробное исследование бытовой культуры арчинцев было продолжено Г.А. Сергеевой в специальной монографии (28). В поле зрения автора попали практически все стороны бытовой культуры, ее традиционные и современные формы, особенности культурно-бытового строительства за годы Советской власти. Материалы Г.А. Сергеевой показали сохранение локальных черт арчинской этнической культуры, проявляющиеся в языке и бытовой сфере. В то же время автор прослеживает в местной культуре компоненты, общие для всех горских народов Дагестана в целом, и прежде всего для аварцев и лакцев, являющихся ближайшими соседями арчинцев.
Интересные процессы этнического развития зафиксированы Н.Г. Волковой при изучении быта и культуры жителей с. Хыналыг (7). Автор придерживается точки зрения о генетической связи хыналыгцев с населением древней Кавказской Албании. Географическая и социально-экономическая изолированность Хыналыга вплоть до последних десятилетий способствовали консервации традиционных устоев быта, что представлено Н.Г. Волковой в реконструкции традиционной бытовой культурч жителей села, проведенной ею по полевым, архивным и литературным источникам. В то же время автор отмечает интенсивный и ныне уже далеко зашедший процесс сближения хыналыгцев с азербайджанцами, выразившийся в массовом проникновении азербайджанских элементов в бытовую сферу хыналыгцев, расширении функций азербайджанского языка в общественной и семейной жизни, наконец, в тенденции к смене хыналыг-цами национального самосознания.
Среди общеэтнографических работ, посвященных Азербайджану, следует выделить статью А.Г. Трофимовой, в которой поставлен вопрос об этнографических зонах республики (31). При выделении зон автор учитывал весь исторически сложившийся культурно-экономический комплекс конкретной местности. В результате А.Г. Трофимова считает возможным выделение на территории Азербайджана следующих десяти этнографических зон: Куба-Хачмасской, Шемахинской, Апшеронской, зоны низовьев и среднего течения Куры и Аракса, Талышской, Нагорно-Кара-бахской, Нахичеванской, Кировабад-Дашкесанской, Казахской, Нуха-Закатальской.
Первое в русскоязычном кавказоведении монографическое описание традиционной бытовой культуры армянского народа принадлежит С.Д. Лисициану (24). В работе описаны хозяйство и материальная культура, освещены вопросы сельской общинной организации, имеется материал по семейному быту и духовной культуре армян. С.Д. Лисициан обобщил фактические данные по всем историко-этнографическим провинциям Армении, что делает его исследование особенно ценным и фундаментальным.
Обобщающая этнографическая характеристика армян содержится также в содержательном очерке С.А. Арутюнова и Ю.И. Мкртумяна (4).
Публикация исследования Н.Г. Волковой и Г.Н. Джавахилтили, посвященного бытовой культуре Грузии, явилась первым опытом монографического анализа грузинского этнографического материала и ознаменовала определенный этап в длительной традиции изучения Грузии в русской этнографической науке (8). Авторы дали систематическое описание основных сфер материального и семейного быта грузин, проследили за динамикой его развития на протяжении последних двух веков, выявили историческую и локальную вариативность бытовых традиций грузинского этноса. Однако описание этнографической конкретики не являлось для авторов самоцелью. Весь обширный материал, представленный в исследовании, анализируется Н.Г. Волковой и Г.Н. Джавахишвили с точки зрения исторического соотношения и динамического взаимодействия традиционных и новационных элементов в бытовой культуре грузин, что по существу явилось подступом ко второй, теоретической части исследования, в которой авторы изложили свое представление о социально-культурных механизмах развития бытовой сферы в Грузии на протяжении XIX - XX вв.
Т.Ф. Аристовой изучалась бытовая культура курдов Закавказья (2). Автор сосредоточил внимание на устойчиво сохранившемся своеобразии отдельных сторон хозяйственной деятельности, материальной и духовной культуры курдов, их семейного быта, показал те сферы этнической культуры, в которых наблюдались процессы взаимовлияния с соседними народами (армянами, азербайджанцами, грузинами, русскими). Значительное внимание уделено современной жизни курдского народа.
В ряду общеэтнографических исследований следует назвать коллективный сборник «Народы Дагестана», подготовленный сотрудниками ИЭ и этнографами горской республики. В сборнике представлено 10 очерков о народах региона, содержащих сведения как по традиционному, так и по современному быту. Популярная форма изложения, сделав материалы сборника доступными самому широкому кругу читателей, HS снизила научного уровня статей, основанных на результатах многолетнего изучения Дагестана, проводившегося московскими кавказоведами и их дагестанскими коллегами.
На протяжении 1950-1960-х годов ИЭ работал над подготозкой и выпуском в свет многотомного издания «Народы мира», ставшего значительным достижением этнографической науки. Два больших тома настоящего издания были посвящены народам Кавказа (26). Многочисленный авторский коллектив, куда, помимо сотрудников ИЭ вошли'историки и этнографы из научных центров республик и автономий Кавказа, осуществил значительную по объему работу, охватившую огромный по хронологической и пространственной протяженности материал. В работе представлены монографические очерки о 23 этносах Кавказа, показаны сложившиеся в течение веков особенности их быта и культуры, изменения, происшедшие за годы Советской власти. Будучи первым трудом подобного масштаба, тома знаменуют важный этап в развитии советского кавказоведения. Несмотря на известные упущения и пробелы, труд «Народы Кавказа» сохраняет свое значение справочно-энциклопедического издания, синтезировавшего (на уровне научных знаний и задач того времени) разнообразный материал по этнографии народов региона.
В кавказоведении был и другой опыт регионального этнографического исследования. В частности, в книге «Культура и быт народов Северного Кавказа» конкретный материал был обобщен авторами уже не по этническому, а по проблемному принципу (16). Очертив рамки исследования 1917-1967 гг., авторы выявили общие черты и закономерности социально-экономического, этнодемографического и культурно-бытового развития народов Северного Кавказа после Октябрьской революции, показали динамику изменений традиционно-бытовою слоя культуры под влиянием социального и научно-технического развития, новации в области народного просвещения, литературы и искусства.
В круг общеэтнографических исследований мы включаем также книгу М.О. Косвена «Этнография и история Кавказа», оставившую заметный след в кавказоведении (15). В этом издании автор объединил свои статьи, посвященные основным темам, составлявшим главный исследовательский интерес М.О. Косвена в кавказоведении: история древних общественных форм, история брака и семьи, историография. Сборник стал итоговым трудом известного ученого в области изучения проблем этнографического кавказоведения.
Рис. В.П. Кобычев (в центре) в экспедиции в Абхазии (1970-е годы)
Близки по значению «Историко-этнографические очерки Кавказа» Л.И. Лаврова (19), которые также содержат ряд статей автора по разрабатывавшимся им научным проблемам: социальные отношения на Кавказе, этногенез и этническая история кавказских горцев и др. В научном наследии Л.И. Лаврова есть еще одна книга, являющаяся уникальной по содержащемуся в ней материалу. Это «Этнография Кавказа» (23), которая представляет собой публикацию выдержек из полевых дневников автора за многие годы плодотворных экспедиций на Северный Кавказ и в Закавказье.
советское кавказоведение
