Проект Набукко в контексте европейских энергетических проблем
МЕРОПРИЯТИЯ | Александр КРЫЛОВ | 19.12.2011 | 00:54
1 комментариев
См. также англоязычный вариант выступления.
Проект Набукко имеет важное значение с точки зрения будущих перспектив Южного Кавказа. Его осуществление позволит реализовать имеющийся транзитный потенциал региона, обеспечить транспортировку каспийских энергоносителей на мировые рынки и превратить Каспийский регион и Южный Кавказ в важную составляющую энергетической безопасности Евросоюза. Очевидно, что в этом случае значение Южного Кавказа в мировой политике и экономике (особенно на европейском энергетическом рынке) значительно повысится, а участвующие в проекте Азербайджан и Грузия получат новые возможности для решения своих социально-экономических проблем и на международной арене.
Осуществление проекта Набукко зависит от множества политических и экономических факторов глобального, регионального и странового характера, а также от ситуации на мировом энергетическом рынке. Успех проекта представляется возможным лишь в том случае, если благоприятные для него факторы будут доминировать над факторами негативными, причем в течение достаточно длительного по времени периода. Баланс благоприятных и негативных для Набукко факторов постоянно меняется, его анализ позволит составить представление о будущих перспективах данного проекта.
Консорциум «Hабукко» был создан в 2002 г. Его целью является разработка и осуществление проекта строительства газопровода, протяженностью 3,300 км, который должен соединить конечную точку газопровода Баку-Тбилиси-Эрзерум в Восточной Турции с газораспределительным терминалом в австрийском Баумгартене. Проектная мощность Набукко оценивается в 26-32 млрд. куб.м. газа в год, в качестве основных поставщиков газа рассматриваются азербайджанский Шах-Дениз, туркменские Довлетабад и Южный Иолотань-Осман (1).
Почти десять лет перспективы осуществления проекта Набукко оставались весьма неопределенными, сроки его реализации переносились несколько раз. Однако российско-украинский газовый конфликт зимой 2008 г., произошедшие в 2009-2011 гг. изменения на мировом энергетическом рынке и новые вызовы энергетической безопасности Европы возродили надежды на его практическую реализацию. Согласно последним данным, начало строительства трубопровода планируется на 2013 г., а первые поставки газа на 2017 г.
7 сентября 2011 г. Европейская Комиссия разработала программный документ ЕС под названием «Энергетическая политика ЕС: взаимодействуя с партнерами за пределами наших границ». В нем среди основных проектов, необходимых для реализации энергетической безопасности ЕС, указывается Транскаспийский газопровод (ТКГ), который рассматривается как часть газопровода Набукко. В документе отмечается, что соглашение между ЕС, Азербайджаном и Туркменистаном относительно ТКГ заложит основу строительства инфраструктуры, которая обеспечит поставки туркменского газа на европейский рынок через Каспийское море.
Евросоюз одобрил данный документ и предоставил Еврокомиссии мандат на проведение переговоров с Азербайджаном и Туркменистаном относительно проекта ТКГ. Согласно предварительным расчетам поставки газа по ТКГ могут начаться в 2017 г. При этом ЕС настаивает, что для строительства ТКГ достаточно получить поддержку Баку и Ашхабада и не считает нужным учитывать позицию России, Ирана, а также неурегулированный правовой статус Каспийского моря.
После распада СССР рассматривались различные проекты создания новых путей транспортировки сырьевых ресурсов в обход российской территории через Турцию или Черное море. Осуществление этих проектов позволило бы диверсифицировать маршруты получения энергоносителей и уменьшить зависимость Европы от России и восточноевропейских транзитов. В создании новых путей для экспорта энергоресурсов были заинтересованы и страны-экспортеры газа – Азербайджан и Туркменистан, стремившиеся преодолеть унаследованную от советских времен зависимость от транзита через территорию России.
Проекты новых трубопроводов в обход России изначально имели не только экономическую, но и политическую основу. Преодоление зависимости от российского транзита лишало Москву важных рычагов воздействия на государства Каспийского региона. Ослабление позиций России вело к росту влияния внерегиональных игроков, прежде всего США и ЕС. Поэтому российское руководство рассматривало проекты новых южнокавказских трубопроводов как вызов политическим и экономическим интересам России.
Негативные для России последствия начавшейся диверсификации поставок газа проявились еще до запуска новых трубопроводов. К примеру, Государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР) отвергла предложение России использовать свободные мощности газопровода «Голубой поток» для поставок в Турцию азербайджанского газа. Подключение к «Голубому потоку» позволило бы Азербайджану отказаться от строительства новых трубопроводов на своей территории и сэкономить на этом около 300 млн. долл.
Однако ГНКАР предпочла избрать в качестве основного экспортного пути для своего газа строившийся газопровод Баку–Тбилиси–Эрзерум. Предполагалось, что за короткие сроки объем прокачиваемого по этому трубопроводу газа будет доведен до 30 млрд. кубометров. Действительность оказалась намного скромнее по причине ограниченности добываемых в Азербайджане объемов газа и возникших противоречий между Азербайджаном и Турцией по цене за газ и за транзит.
Противоречия достигли такой остроты, что в 2009 г. Азербайджан пригрозил полностью отказаться от поставок газа в Европу через Турцию. Конфликт между экспортером газа Азербайджаном и государством-транзитером Турцией поставил под вопрос не только будущие перспективы проекта Набукко, но и роль Южного Кавказа как важного транзитного региона.
Лишь в конце 2011 г. Анкара и Баку смогли достичь соглашения об условиях транзита азербайджанского газа, Турции получила возможность закупать газ у Азербайджана и транспортировать его в Европу. В результате было преодолено одно из основных препятствий на пути реализации Набукко.
Необходимость активизации ЕС на каспийском направлении была продиктована несколькими факторами, изменившими ситуацию на европейском и мировом энергетическом рынке. В течение короткого периода в Европе произошли большие перемены, связанные с расширением Евросоюза. После первоначальной эйфории стали проявляться имеющиеся внутри этого интеграционного объединения проблемы и противоречия. Это в полной мере сказалось на энергетической политике ЕС, в которой сочетаются «страновой» и общеевропейский подходы, причем зачастую они противоречат друг другу.
В условиях растущего дефицита энергоресурсов на мировом рынке негативным фактором для ЕС становится ускоренное экономическое развитие таких крупных государств, как Китай и Индия. Согласно прогнозу Международного энергетического агентства, к 2030 г. экономики Китая и Индии будут потреблять около половины мировых энергоносителей. Рост потребления в этих странах в сочетании с общим ростом потребления энергоресурсов в масштабах всего мира (в том числе и в наименее развитых странах) обостряет конкуренцию на мировом рынке и создает новые вызовы энергобезопасности ЕС.
Обостряющаяся борьба за энергоресурсы делает развитые и развивающиеся страны потенциальными антагонистами. Это повышает значение энергетического фактора в мировой политике, так как любое нарушение стабильности поставок нефти и газа грозит дезорганизацией социально-экономической и политической жизни тех государств, которые их потребляют в наибольших масштабах. Именно к ним принадлежат наиболее развитые и благополучные страны современного мира - США и государства Евросоюза.
Негативным фактором для энергобезопасности ЕС стала длительная нестабильность на Ближнем и Среднем Востоке. Оккупация Ирака привела к значительному сокращению добычи нефти, в настоящее время там добывается менее половины прежних объемов. При этом даже в случае вывода оккупационных войск из Ирака ситуация вряд ли улучшится: слишком велика вероятность внутриполитических конфликтов ввиду острых противоречий между курдами, суннитами и шиитами, в том числе и по поводу контроля над месторождениями нефти.
Аналогичным образом развивается ситуация в Северной Африке: ценой за отстранение от власти полковника Каддафи стало сокращение поставок нефти с 1,6 млн. баррелей в сутки до символических 100 тысяч баррелей и прекращение поставок газа. В результате Европа лишилась 10 млрд. кубометров газа, который при Каддафи поставлялся в Италию (2).
При этом, как и в Ираке, рассчитывать на восстановление добычи на прежнем уровне можно лишь в весьма отдаленной перспективе.
Произошедшая весной 2011 г. авария на японской атомной станции «Фукусима-1» оказала большое влияние на мировой энергетический рынок. Япония была вынуждена в экстренном порядке наращивать потребление сжиженного газа, что привело к росту цен на СПГ. Однако куда более далеко идущие последствия авария приобрела для атомной энергетики Европы, которая в последние годы (по мере изживания «Чернобыльского синдрома») вновь стала рассматриваться как важнейшая составляющая энергобезопасности ЕС. После аварии на «Фукусима-1» государства ЕС заявили о своем твердом намерении полностью отказаться от производства атомной энергии.
Негативное влияние аварии на «Фукусима-1» на мировой энергетический рынок было смягчено практически совпавшей с ней по времени «Сланцевой революцией» в газовом секторе США. Добыча газа из сланцев в промышленных масштабах позволила США вышли на первое место в мире по газодобыче. Объём добычи сланцевого газа в США составил в 2010 г. 120 миллиардов кубометров (15 – 20% от всей добычи) (3).
Сланцевый газ превратился в важный фактор на мировом газовом рынке. В результате сокращения потребности США в импортируемом сжиженном газе в Европу были перенаправлены большие дополнительные объемы СПГ с традиционно американского рынка. В 2009 г. объемы поставок СПГ в ЕС выросли на 15% (4).
В результате жесткой конкуренции за европейский газовый рынок спотовые цены на газ и на СПГ в 2010 г. были значительно ниже стоимости трубопроводного газа, поставляемого согласно многолетним контрактам (но на пике спроса картина была обратной, и трубопроводный газ оказывался дешевле). В итоге в 2010-2011 гг. произошло сокращение объемов потребления трубопроводного природного газа во многих странах ЕС.
Польша и Германия заявили о намерении использовать опыт США и наладить добычу собственного сланцевого газа. В случае если страны ЕС смогут довести добычу до значительных масштабов, то их потребности в трубопроводном газе значительно снизятся, что создаст дополнительные проблемы не только для «Газпрома» и других традиционных поставщиков, но и уменьшит привлекательность проектов строительства новых газопроводов, в том числе Набукко.
Будущие перспективы Набукко во многом зависят от того, в каком направлении будут развиваться отношения между Евросоюзом и Российской Федерацией. ЕС является крупнейшим партнером России, на долю которого приходится сегодня около половины ее внешнеторгового оборота. Основой российского экспорта в Европу продолжают оставаться энергоносители и продукты их первичной переработки.
Негативные последствия излишней зависимости РФ от нефтегазовой иглы очевидны, о намерении диверсифицировать российскую экономику постоянно заявляют российские лидеры. Однако пока подобные заявления мало влияют на ситуацию. Поэтому нет достаточных оснований полагать, что в ближайшем будущем характер российского экспорта в Европу может измениться.
Страны Евросоюза рассматривают Россию как основной источник получения энергоресурсов. Но многие из них выступают за максимальную диверсификацию поставок, переход на сланцевый газ, альтернативные источники энергии и т.п. с целью избежать излишней зависимости от одного или нескольких поставщиков. В этой ситуации заинтересованность ЕС в развитии энергетического сотрудничества с Россией явно уступает заинтересованности России в наращивании поставок своих энергоносителей в страны Евросоюза.
В 2003 г. ЕС и Россия договорились развивать свое «стратегическое партнерство» путем формирования четырех общих пространств: экономического, внутренней безопасности и правосудия, пространства внешней безопасности, пространства науки и образования. В практическом плане это должно было вылиться в сближение экономик России и Евросоюза, углубление совместного сотрудничества в борьбе с оргпреступностью, терроризмом, незаконной миграцией, а в перспективе – и в отмену визового режима. Общее пространство внешней безопасности предполагало актиаизацию сотрудничества в решении международных проблем.
Многолетние переговоры по наполнению четырех пространств «практическим содержанием» пока не принесли ощутимых результатов. России отказали в когда-то обещанном безвизовом режиме, на деле ряд государств ЕС пошли по пути ужесточения порядка выдачи виз российским гражданам. По важнейшим международным проблемам позиции России и ЕС часто не совпадают или являются взаимоисключающими.
Пока Евросоюз не смог выработать единую концепцию энергетической политики по отношению к России. Поэтому в этой сфере сотрудничество развивается наиболее успешно не на «общеевропейской» основе, а на основе двустороннего формата, либо на основе сотрудничества России с несколькими членами ЕС. Последний тому пример – строительство и начало эксплуатации газопровода «Северный поток» по дну Балтийского моря.
Этот проект призван решить проблему газовых транзитов и гарантировать надежность поставок российского газа, а значит и энергетическую безопасность стран Европы. Тем не менее, он вызвал негативную реакцию во многих странах ЕС. Партнерами России по «Северному потоку» стали Германия, Франция и другие страны Старой Европы, а нынешние транзитные восточноевропейские страны были решительными противниками проекта. Они выступили за создание «энергетического НАТО», в рамках которого будет проводиться общая для всех стран ЕС энергетическая политика.
В случае создания «энергетического НАТО» страны Старой Европы были бы лишены возможности проводить самостоятельную политику в данной сфере, что затруднило бы их сотрудничество с Россией. В ближайшем будущем такое вряд ли станет реальностью: «энергетическое НАТО» слишком противоречит интересам стран Западной Европы. Однако сам факт появления подобного проекта демонстрирует России, что формат отношений Россия – ЕС может стать препятствием для развития наших отношений с Европой, в том числе в энергетической области.
Российское руководство постоянно подчеркивает, что Россия готова наращивать объемы поставок энергоносителей и играть более важную роль в обеспечении энергетической безопасности Европы. Как подчеркнул в одном из своих интервью премьер-министр России Владимир Путин, российских запасов энергоносителей хватит для того, чтобы обеспечивать свои потребности и потребности Европы на протяжении ближайших ста лет. В настоящее время Россия поставляет 25 процентов потребляемого Европой углеводородного сырья, при этом она удовлетворяет 42 процента потребностей Европы в газе (5).
Зависимость Европы от российских энергоносителей не является односторонней. Для России поставки нефти и газа на европейский рынок имеют жизненно важное значение уже в силу того, что этот рынок остается для нее наиболее емким. Согласно имеющимся прогнозам, потребление газа в странах ЕС к 2015 г. достигнет 610–640 млрд. куб. м, почти половина этого объема будет обеспечиваться импортом из России (6).
Планируется также значительное увеличение экспорта в Европу российской нефти и нефтепродуктов. Разрабатываются и проекты объединения электрических сетей, которые позволят обеспечить стабильные поставки российской электроэнергии в страны ЕС. Таким образом, российские энергоносители будут играть если не основную, то, как минимум, очень важную роль в обеспечении энергетической безопасности Евросоюза.
Готовность России к расширению поставок энергоносителей в Европу не всегда находит там понимание. Энергетическое сотрудничество с Россией является предметом острых дебатов в Евросоюзе между его сторонниками и противниками. Первые указывают на экономические выгоды сотрудничества, вторые – на возможные негативные последствия "избыточной" зависимости Европы от России и на необходимость наращивания альтернативных поставок, в том числе путем осуществления проекта Набукко.
Москва вынуждена считаться с возможностью сокращения поставок энергоресурсов в страны Евросоюза. Российские власти заявили о необходимости диверсифицировать поставки российских энергоносителей за счет наращивания поставок в южном и восточном направлении. В Европе подобное развитие событий не вызвало одобрения, хотя с формальной точки зрения Россия идет навстречу пожеланиям европейцев снизить долю потребления российских энергоносителей.
Продвижение российских энергоносителей на азиатские рынки отнюдь не означает, что Россия намерена отказаться от роли главного поставщика энергоресурсов и уйти с европейского рынка. Наоборот, российское руководство проявляет большую настойчивость в продвижении новых энергетических проектов в Европе. Прежде всего, речь идет о «Северном» и «Южном» потоках, которые позволят решить проблему транзитных государств и обеспечат поставки российского газа напрямую европейским потребителям.
Новые газопроводы создают благоприятные возможности для дальнейшего развития сотрудничества России и ЕС в энергетической области. Ближайшие годы покажут: сумеют ли стороны воспользоваться этими возможностями в полной мере. Но даже в самом благоприятном для России случае было бы наивно ожидать, что ЕС откажется от стремления к диверсификации газовых поставок. Красноречивым тому доказательством является возросшая активность структур Евросоюза по осуществлению проекта «Набукко».
В настоящее время обсуждается несколько вариантов транспортировки каспийского газа на европейские рынки. Будущие перспективы Южного Кавказа во многом связаны с тем, какой или какие из этих вариантов получат практическое воплощение.
Наиболее амбициозным вариантом является проект заполнения Набукко азербайджанским и туркменским газом. Он предполагает строительство Транскаспийского газопровода мощностью до 50 млрд. кубометров (ранее ежегодный объем прокачки планировался на уровне 16 или 32 млрд. кубометров). Туркменистан уже выразил готовность поставлять в «Набукко» до 40 млрд. кубометров газа ежегодно (7).
Если добавить этот объем к заявленным на будущее объемам поставок Азербайджана – то доля каспийского газа на общеевропейском энергетическом рынке может превысить 10% от прогнозируемых потребностей ЕС (610–640 млрд. куб. м.). Если весь этот газ будет использован для замены российского газа – то доля последнего на европейском рынке значительно сократится (с нынешних 42% до менее трети от общего объема).
Но вряд ли это произойдет: целью Набукко является диверсификация поставок, а не вытеснение российского газа с европейского рынка. Да и излишняя зависимость ЕС от новых стран поставщиков и главного транзитера каспийского газа Турции может вступить в противоречие с интересами энергетической безопасности Европы. Весьма вероятно, что Турция и Азербайджан попытаются использовать свои новые газовые козыри в диалоге с Евросоюзом по таким проблемам, как вступление Турции в ЕС, проблема признания геноцида армян, палестинской, карабахской и другим проблемам.
Наиболее вероятно, что в случае выхода Европы из экономического кризиса поставки каспийского газа пойдут на удовлетворение растущего спроса и на замещение сокращающихся по мере выработки месторождений в Алжире и в Северном море. В этом случае доля российского газа на европейском рынке если и сократится, то весьма незначительно.
Если же экономический кризис продолжится, и спрос на энергоносители в Европе будет падать – это может привести к весьма значительному сокращению поставок российского газа в Европу. Но одновременно это осложнит и возможность финансирования Набукко и других финансово затратных проектов.
Первоначальная проектная стоимость газопровода Набукко выросла с 7,9 млрд. евро до 12-15 млрд. евро (8). В последнее время называется сумма в 24-26 млрд. евро, что в 4 раза превышает первоначальные оценки (9). При этом речь идет о трубопроводе мощностью 28-32 млрд. кубометров, и этой мощности будет явно недостаточно даже для прокачки заявленных для экспорта в Европу объемов азербайджанского газа.
Если же добавить к этому заявленные для Набукко 40 млрд. кубометров туркменского газа, то становится очевидно, что мощность трубопровода должна быть увеличена как минимум вдвое. Одновременно необходимо увеличить в 2-3 раза и мощность отрезка Набукко на маршруте Баку-Тбилиси-Эрзурум, которая пока составляет всего 8 млрд. кубометров в год. Но даже в этом случае Набукко будет не в состоянии прокачать в Европу весь объем заявленных поставок из Каспийского региона.
Поэтому закономерно, что в настоящее время одновременно с Набукко разрабатываются другие проекты доставки каспийского газа в Европу. Среди них газопровод «Юго-Восточная Европа» из Турции в Болгарию, Румынию и Венгрию; проект «AGRI», предполагающий транспортировку азербайджанского газа по газопроводам в грузинские порты на Черном море, где он будет сжижаться и поставляться газовозами в Румынию; турецко-азербайджанский проект строительства нового (пока безымянного) газопровода из Азербайджана к границам Европы через территорию Грузии и Турции и другие.
Выводы и рекомендации
Несмотря на возросшую конкуренцию со стороны спотового и сланцевого газа, трубопроводный газ сохранит свою важнейшую роль для обеспечения энергетической безопасности Европы. Конкурентным преимуществом трубопроводного газа продолжат оставаться экологические соображения и гарантированные по объемам поставки по договорам на длительный срок. Очевидно, что без этих поставок невозможно обеспечить энергобезопасность Европы в обозримом будущем.
Заинтересованность стран-потребителей энергоресурсов в диверсификации поставок и заинтересованность стран-экспортеров в расширении числа стран-потребителей их энергоресурсов продиктованы стремлением избежать излишней зависимости от одного/нескольких поставщиков или потребителей. В то же время страны-поставщики и страны-потребители заинтересованы в преодолении излишней зависимости от стран-транзитеров.
Страны-экспортеры и страны-транзитеры энергоресурсов имеют разные интересы, конфликты между ними неизбежны. Конфликты могут принимать острый характер, но при обоюдном желании сторон компромиссное решение проблем достижимо. В случае если стране-экспортеру (РФ, Азербайджан, Туркменистан) и стране–транзитеру (Украина, Турция, РФ) не удается найти взаимоприемлемого решения – экспортер энергоресурсов вынужден искать и выстраивать новые пути поставок в обход проблемного/проблемных государств. Это ведет к возрастающей диверсификации энергетических коридоров и благоприятствует осуществлению проекта Набукко.
По сравнению с Турцией, Украиной, Грузией и другими странами-транзитерами энергоресурсов Россия является более сложным партнером. Особенность ее положения состоит в том, что она является одновременно и поставщиком энергоресурсов и страной-транзитером. Поэтому РФ заинтересована не столько в получении доходов от максимальных объемов энергетических транзитных поставок через свою территорию (они слишком незначительны по сравнению с доходами от экспорта энергоносителей), сколько в ограничении конкуренции других производителей на основном для нее европейском энергетическом рынке. Это благоприятствует осуществлению проекта Набукко и превращению Южного Кавказа в транзитный регион для поставок энергоресурсов Каспия в Европу.
Осуществление всех выдвинутых проектов поставок энергетических ресурсов Каспия в Европу через Южный Кавказ не представляется возможным, да и целесообразным. Необходимо определить наиболее реализуемые из них, наименее финансово затратные и наиболее экономически выгодные.
В ближайшем (да и отдаленном) будущем не следует рассчитывать на изменение негативной позиции РФ и Ирана к строительству Транскаспийского газопровода, к тому же крайне затратного в финансовом плане. Активное противодействие РФ и Ирана если не блокирует этот проект, то, по крайней мере, осложнит его, затянет сроки строительства и еще больше увеличит финансовые затраты. Острый конфликт с Россией по поводу ТКГ обострит противоречия внутри Евросоюза, что может сказаться негативным образом на энергетической безопасности Европы и затруднить дальнейшую интеграцию ЕС.
В этой ситуации более выгодным и осуществимым представляется вариант поставок из Туркменистана в Европу сжиженного природного газа через Южный Кавказ и Черное море. Налаживание поставок в Европу сжиженного газа из Туркменистана не вызовет столь активного противодействия России и Ирана, как проект ТКГ, так как в этом случае неурегулированный статус Каспия не может служить препятствием для осуществления проекта.
Возможен и вариант создания инфраструктуры по сжижению газа в Туркменистане и по его разжижению в Азербайджане или Грузии, этот газ может использоваться и для наполнения Набукко. Однако такой вариант может стать актуальным лишь в том случае, если планируемые объемы поставок в Европу азербайджанского газа не смогут наполнить Набукко. Однако в условиях постоянного роста объема добычи газа в Азербайджане, который, по имеющимся оценкам, к 2020 г. достигнет 50-85 млрд. кубометров (10). Это не только снимает проблему наполняемости Набукко, но и вновь ставит проблему транзита азербайджанского газа на европейский рынок.
Процесс интернационализации капитала постоянно развивается, «государственная принадлежность» крупных корпораций приобретает все более условный и символический характер. В этих условиях наряду с позициями европейских государств и Евросоюза, необходимо учитывать позицию различных транснациональных корпораций, которые часто руководствуются собственными интересами. Это дает основание заключить, что проблемы в реализации Набукко могут более успешно решаться не в плоскости межгосударственных отношений, а на основе бизнес-интересов различных, в том числе российских корпораций.
Александр Крылов - доктор исторических наук, президент Научного общества кавказоведов, в.н.с. ИМЭМО РАН, Россия
В 1981 г. окончил Восточный факультет Ленинградского Государственного Университета. В 1987 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Сепаратистские движения и национальная политика правительства Эфиопии».
В 1994-2000 гг. проводил полевые исследования и руководил несколькими научными проектами по изучению Кавказа. В 2000 г. защитил докторскую диссертацию по теме: «Религия и традиции абхазов (по материалам полевых исследований 1994-2000 гг.).
Работал в Институте востоковедения РАН (1984-2002), Российском институте стратегических исследований (2002-2004), с 2005 г. - ведущий научный сотрудник Центра проблем развития и модернизации Института мировой экономики и международных отношений РАН.
С 1987 г. член Всесоюзной ассоциации востоковедов Академии наук СССР. С 1991 г. член Французского общества эфиопских исследований. В 2010 г. избран президентом Научного общества кавказоведов.
Материал подготовлен на основе выступления автора в ходе конференции Черноморской Миротворческой Сети в Стамбуле (9 – 11 декабря 2011 г.)
Примечания
(1) http://gulustan.ws
(2) http://expert.ru/2011/08/22/livijskaya-istoriya-prepodnosit-nam-horoshij-urok
(3) http://lenta.ru/articles/2011/02/21/sell/
(4) http://zn.ua/ECONOMICS/gazovyy_sektor_ukrainy,_quo_vadis-75818.html
(5) http://www.e1.ru/news/spool/news_id-299670.html
(6) http://rogwu-center.ru/files/digest/smi-04.2010.pdf.
(7) http://www.nabucco.ge/cgi-bin/news/news.cgi?id=EkApEAZyZpaieGdSLG
(8) http://oilgasfield.ru/news/30179.html
(9) http://oilgasfield.ru/news/31165.html
(10) http://www.aze.az/news_podpishut_li_azerbayjan_65090.html
Азербайджан Грузия Евросоюз экономика энергетика
1 комментариев | Добавить комментарий | Все комментарии
