СТРАНИЦЫ ОТЕЧЕСТВЕННОГО КАВКАЗОВЕДЕНИЯ (XVIII). Заключение
Публикации | 29.02.2012 | 23:25
Минуло семь десятилетий русского советского этнографического кавказоведения. Именно поэтому коллектив авторов счет необходимым воссоздать основные вехи пути, пройденного русскоязычным кавказоведением за минувший период, проанализировать главные направления проводившихся исследовательских работ, вспомнить о высоких гуманистических традициях, наследницей которых является наша наука. Сегодня это особенно важно. В текучке будней, столкновении и противоборстве сиюминутных интересов мы часто не умеем, а порой и не хотим найти время, чтобы благодарно оглянуться назад, вспомнить наших предшественников, глубоко осознать, сколь высок нравственный и духовный потенциал накопленного ими опыта. Этот опыт теперь принадлежит нам, он наше общее достояние. И наша главная задача, если сможем, - умножить его, обогатить и передать вслед идущим, ибо в грядущих десятилетиях наши усилия на избранном профессиональном поприще будут оцениваться по самым строгим и взыскательным меркам.
С дистанции прошедших десятилетий легче охватить целостную картину развития советского кавказоведения, извлечь главные уроки его исторического пути. Кавказоведение было частью советской этнографической науки, частью отечественного обществоведения. И в то же время у него свой путь. Кавказоведы всегда стремились к актуально-практической значимости своих исследовательских работ, обращаясь в своих статьях и монографиях, как правило, к наиболее животрепещущим вопросам истории и современности.
Большой заслугой русскоязычного научного кавказоведения явился широкий охват исследовательской работой территории региона. Изучались народы Северного Кавказа и Закавказья, крупные, миллионные этносы и небольшие, одноаУльные народы. Это не значит, что к настоящему времени исследованы все без исключения народы Кавказа, что изучением охвачены все сферы их бытовой культуры. Отнюдь. Много еще предстоит в этом направлении. Но принципиальный подход, исключающий преимущественное внимание к этнографии только определенного народа или группы народов, подразумевающий, что культурный опыт любого этноса является строго обязательным звеном в воссоздании адекватной историко-этнографической панорамы региона, являлся главнейшим условием кавказоведческих работ последних семи десятилетий.
Русское кавказоведение зародилось как междисциплинарная наука, в нерасчленимом комплексе изучавшая все стороны быта и культуры народов Кавказа, их историю, фольклор, языки. Дальнейшее развитие кавказоведения привело к дифференциации отдельных направлений, в частности к обособлению этнографического кавказоведения, в рамках которого преимущественное внимание стало уделяться уже исследованиям этнической специфики культуры кавказских народов. Однако традиция комплексного подхода к изучению этнографических проблем продолжала оставаться одной из главнейших черт отечественной этнографии. Наиболее выдающиеся ее достижения связаны именно с широким, междисциплинарным изучением фактов кавказской этнографии, комплексным обобщением данных смежных наук - археологии, истории, языкознания, фольклористики, антропологии и др. Это также весьма ценный опыт, оставленный предшествующими поколениями советских этнографов. В его сохранении и дальнейшем развитии видится одна из основных задач будущих исследований.
Обращение к историческому опыту науки - это не просто общение с мыслями и идеями предшественников. Это общение с ними самими. Ведь история науки не безымянна. Она слагается из творческих биографий поколений исследователей, посвятивших свою жизнь, вдохновение, физические и интеллектуальные силы познанию законов материального и духовного бытия. Их личный вклад мог быть неодинаков, но каждый пример самоотверженного служения науке никогда не должен исчезнуть со страниц ее истории, из нашей памяти.
В истории советского кавказоведения есть немало славных имен, которыми гордится нынешнее поколение исследователей. Мы гордимся, что первые годы развития советской науки освящены именем Н.Я. Mappa. Его гигантская фигура как бы воплотила в себе все движущие силы тех бурных лет: он стоял у истоков новых направлений кавказоведческих исследований, он был генератором новых идей, создателем новаторской научной теории, захватившей молодые исследовательские силы. Н.Я. Марр был великолепным организатором науки. В многочисленных исследовательских учреждениях, институтах, ассоциациях, комиссиях, где он работал и которыми руководил, царила удивительная атмосфера полной творческой свободы и высокой научной требовательности. В диспутах, дискуссиях, на страницах книг и статей рождались идеи, гипотезы, научные открытия. Многие из них вскоре или чуть позже могли быть опровергнуты, но высокий интеллектуальный канал кавказоведческих исследований тех лет, неразрывно связанный с именем Н.Я. Марра, остался для нас прекрасным символом, олицетворяющим первые революционные шаги нашей науки.
Эта творческая атмосфера взрастила А.Н. Генке, Л.И. Лаврова, Л.Б. Панек, научная деятельность которых с 1930-х годов продолжилась уже в стенах Института этнографии. Послевоенные годы развития кавказоведения отмечены большим влиянием М.О. Косвена, воспитателя и коллеги целой плеяды исследователей, многие из которых и ныне продолжают активно и плодотворно работать в науке. В.К. Гарданов, четверть века возглавлявший сектор народов Кавказа Института этнографии, непосредственно курировал и принимал участие во всех крупных кавказоведчес-ких разработках последних десятилетий.
В развитии русскоязычного кавказоведения принимали участие не только специалисты Москвы и Ленинграда - этих двух традиционных центров отечественного кавказоведения. Отличительной чертой истории этнографии были постоянные и необыкновенно плодотворные контакты столичных специалистов с исследовательскими центрами Кавказа.
Эти контакты развивались по разным направлениям: проведение объединенных полевых экспедиций, участие в совместных конференциях, совместное написание трудов и др. Работы коллег из национальных научных центров широко публиковались в московских и ленинградских изданиях. Ныне эти работы составляют значительную и весьма ценную часть русскоязычного кавказоведения, которая стала широко известна не только всесоюзному, но и зарубежному читателю.
Охватывая взглядом общую перспективу исторического развития кавказоведения в XX в., видишь, как много было на этом пути достижений, но, к сожалению, были и горькие потери. Очень часто догматические концепции и конъюнктурные табу не оставляли возможности для свободного научного творчества. Примеры всем памятны и трагичны. Выселение ряда коренных народов Кавказа в 1943-1944 гг. повлекло за собой свертывание исследований по этнографии карачаевцев и балкарцев, чеченцев и ингушей, месхов и др. Шовинистически заданная трактовка событий Кавказской войны, возобладавшая в нашей науке после «дискуссии» 1950 г., не допускала существования иных точек зрения, вообще сделала «неактуальным» изучение этой эпохи. Огульная критика работ Н.Я. Марра на долгое время сделала невозможным обращение исследователей даже к позитивным сторонам научного наследия выдающегося ученого. Отрицательные последствия этого прессинга не замедлили сказаться. Многие статьи, монографии, диссертации были положены в стол, начатые исследования прерваны, печатные наборы рукописей рассыпаны. Это тяжелый и горький опыт истории нашей науки.
Обращаясь к истории русского советского кавказоведения, коллектив авторов понимал, что преемственность является важнейшей движущей силой научной мысли. Знание работ своих предшественников, ранее выдвинутых идей, апробированных исследовательских методов позволяет трезво оценить сегодняшний этап развития науки, наметить программу перспективных работ. Каждый определенный период развития науки тесно связан с предшествующим, но в такой же степени с последующими этапами познания. В этой преемственной линии залог того, что научные и гуманистические традиции отечественного кавказоведения никогда не потеряют своей актуальности.
советское кавказоведение
