Кавказ в политике «прометеизма» межвоенной Польши
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Владислав ГУЛЕВИЧ | 25.02.2013 | 00:00
Внешняя политика межвоенной Польши не представима без двух ключевых геополитических доктрин, в которых вмещается вся восточная политика польского государства, а именно «Междуморья» (Intermarum) и прометеизма (prometeizm polski).
Обе концепции предполагали расширение сферы влияния Варшавы на восток, но, если доктрина «Междуморья» подразумевала создание под водительством поляков конфедерации государств между Балтикой и Чёрным морем, как заслон для российского влияния, то зоной действия польского прометеизма была объявлена вся территория Российской империи, от Карпат до Тихого океана. Это вовсе неудивительно, так как главным тезисом прометеизма был раскол России на целую гроздь соперничающих слабых государств (Украина, Белоруссия, Молдавия, татаро-башкирская Республика Идель-Урал, сибирское, кубанское, донское государства и т.д.). Датой рождения прометейской доктрины принято считать 1904 г., когда Юзеф Пилсудский во время русско-японской войны обратился с меморандумом к Токио, обещая последнему помощь в войне с Россией. Русофоб Ю. Пилсудский вошёл в историю как автор и душа этой концепции.
Особое внимание польские стратеги обращали на Кавказ, тем более что миф о Прометее, с которым себя отождествляла Польша, тоже имел отношение к этому региону. Когда в лихолетье Гражданской войны в Европе осели несколько десятков неудавшихся «министров» и строителей целого набора «картонных» государств на развалинах империи, в т.ч., из числа грузинских, азербайджанских, армянских, дагестанских активистов, а также их коллег из числа донских и кубанских казаков, польские спецслужбы взялись за их разработку. Поскольку «революции совершаются не голодными, а «сытыми, которых не покормили один день», не дорвавшиеся до власти политиканы из бывшей Российской империи были идеальным объектом вербовки.
Надеясь через них спровоцировать на Кавказе дестабилизационные процессы, Варшава к делу подошла с размахом. В 1921 г. на Кавказ отправляется Титус Филипович. Он возглавил т.н. Специальную миссию на Южном Кавказе в ранге уполномоченного министра 3-го класса. Но вскоре Т. Филипович был арестован красноармейцами во время переговоров с представителями новообразованной Азербайджанской Демократической Республики, которые опирались на Турцию, и вывезен в Москву, а позже отпущен, и деятельность «специальной миссии» была пресечена.
В 1922 г. близкий соратник Ю. Пилсудского, отвечавший в польской разведке за российское направление, Тадеуш Шетцель отправляется с секретной миссией в Швейцарию для переговоров с турецким генералом Исметом-пашой (Иненю), который после смерти Кемаля Ататюрка займёт его пост, а уже в 1924 г. Т. Шетцель отправляется в Анкару в качестве военного атташе.
Вслед за ним в турецкую столицу прибывает польский дипломат Роман Кнолль, который в 1924-25 гг. непосредственно курировал прометейский проект на «турецком фланге». В самой Польше были тут же учреждены «правительства в изгнании» кавказских народов, а в Войско Польское приняты несколько десятков офицеров-контрактников (азербайджанцев, грузин, крымских татар). Из польского бюджета оплачивались не только «карманные министры», но и обслуживающая их эмигрантская пресса. Польские спецслужбы помогали беглецам налаживать контакты с малочисленными единомышленниками в СССР, а также старались сплотить разрозненную эмиграцию.
В 1928 г. по инициативе 2-го Отдела Генштаба Войска Польского (военная разведка) в Варшаве учреждается клуб «Прометей» (Klub "Prometeusz"), главой которого назначается украинский националист Роман Смаль-Стоцкий, а его заместителями из числа кавказцев – азербайджанец Мустафа-бек Векилов и грузин Григорий Накашидзе (в годы войны сотрудничал с нацистами). Членами клуба являлись видные члены кавказской эмиграции в Польше – азербайджанский публицист-пантюркист Мехмет-Эмин Расулзаде (женился на племяннице Ю. Пилсудского, сотрудничал с нацистами, сбежал в Турцию, в 1953 г. в эфире радиостанции «Голос Америки» призвал азербайджанский народ требовать независимости), осетинский активист Барасби Байтуган (по заказу польской разведки составлял аналитические доклады о событиях на Северном Кавказе, сотрудничал с нацистами, сбежал в Лондон, затем осел в ФРГ), азербайджанский политик Мир-Якуб Мехтиев (агент французской, британской и польской разведки, затем - сторонник формирования азербайджанских батальонов в составе вермахта), чеченец Ибрагим Чуликов (сотрудник пропагандистской службы Третьего Рейха) и т.д.
С клубом «Прометей» был связан ещё ряд общественных организаций – женская секция прометейского движения (под руководством грузинской княжны Барбары Багратиони) и молодёжное отделение «Молодой Прометей» («Młody Prometeusz»), в руководстве которого из кавказцев значились осетин Биллати Бало (член прогитлеровского Северокавказского национального комитета, агент абвера, а, после эмиграции в США – ЦРУ) и грузин Коте Имнадзе.
В 1934 г. в Польше появляется т.н. Комитет независимого Кавказа (Komitet Niepodległego Kaukazu) и Союз кавказских студентов в Польше (Związек Studentów Kaukaskich w Polsce), вслед им – специализированный журнал «Восток-Ориент» («Wschod-Orient») и Востоковедческий кружок молодёжи (Orientalistyczne Koło Młodych), в деятельности которых политики было больше, чем ориенталистики. В Вильно, Кракове, Познани, Варшаве и даже Каире, Берлине и Париже студентам-«прометеистам» выплачиваются специальные стипендии.
Открывается т.н. Восточный университет, нацеленный на скрупулёзное изучение социально-экономических и культурно-политических процессов на территориях, которые должны быть отторгнуты от Советского Союза, а ячейки сочувствующих прометейскому делу появились в Хельсинки, Львове, Харбине и Тегеране.
В том же году в Брюсселе был подписан Пакт Кавказской конфедерации. Не обошлось без трудностей, т.к. армянские эмигранты отказывались ставить под документом свою подпись. Они опасались, что объединение Кавказа в конфедерацию нанесёт ущерб армянскому населению, рассеянному после турецкого геноцида по всему региону, а также затруднит вопрос определения границ будущего армянского государства. Армяне требовали включения в состав своего государства также Турецкой Армении, чему противились азербайджанцы и горцы Северного Кавказа, которые делали едва ли не основную ставку именно на Турцию. Грузинские «прометеисты» тоже не поддерживали армян в этом вопросе, опасаясь войны с турками и помня о попытках присоединить в 1918 г. ряд грузинских областей, населённых армянами. Но в 1939 г. армянское эмигрантское правительство всё-таки подписало пакт. Тогда же были определены границы будущей Кавказской конфедерации, и прозвучало заявление о намерении «освободить» Кавказ от России и установить добрососедские отношения с Персией и Турцией (1).
Одновременно с этим в Париже появилась дочерняя структура польского Клуба «Прометей», углубляется политико-идеологическое сотрудничество с организацией «Франция – Восток» («France – Orient»), благосклонно относившейся к прометейским проектам польских властей, а также издаются журналы «Prométhée» (1926-1938) и «La Revue de Prométhée» (1938-1940). Там же появляются издания «Независимый Кавказ» (пропагандировал идею Кавказской Федерации (Грузия, Армения, Азербайджан и Северный Кавказ) и «Горцы Кавказа» (периодически публиковал материалы на турецком языке, акцентировал внимание на тюркском элементе в генезисе и культуре кавказских горцев).
В те годы франко-советские отношения были не из лучших (достаточно сказать, что Франция поддержала поляков в советско-польскую войну 1920 г.), и Париж был крепким информационным тылом увлёкшейся прометеизмом Варшавы. В Париже размещалось эмиграционное правительство Грузии и Армении: здесь поселились премьер непризнанного правительства Ное Жордания, министр внутренних дел Ное Рамишвили (уничтожен агентом ОГПУ), а также активные приверженцы прометейской мысли Николай Чхеидзе (совершил самоубийство), Александр Асатиани, Евгений Гегечкори и др.
Третьим полюсом прометейской мысли был Стамбул, где обосновалось азербайджанское, крымско-татарское и северокавказское «правительство в изгнании». В Стамбуле бурную деятельность развернул внук имама Шамиля Мухаммад Саид Шамиль, основатель Народного центра горцев Северного Кавказа. Мухаммад Саид Шамиль курсировал между Стамбулом, Варшавой, а с началом Великой Отечественной войны, и Берлином (по приглашению самого Альфреда Розенберга, который за военные преступления будет казнён в Нюрнберге в 1946 г.).
После смерти Ю. Пилсудского в 1935 г. прометейское движение было реформировано: теперь ставку делали на молодое поколение эмигрантов. Инициатор реформ, польский геополитик Владислав Пельц, ссылался на радикализм молодых эмигрантов, выросших вдали от родины, и впитывавших антироссийскую пропаганду, как и все поляки, с младых ногтей. По замыслу В. Пельца, важно было убедить эмигрантов-«стариков» отказаться от своих социалистических симпатий, и принять более радикальную точку зрения молодых (2).
После оккупации Польши немцами в 1939 г. ни о каком прометеизме речи быть уже не могло. Освобождение от фашистского ига к полякам принёс СССР – страна, над ослаблением которой они так долго трудились. В социалистической Польше спецслужбы занимались уже не поддержкой прометейского движения, а арестами его активных участников. Кавказская диаспора вновь стала объектом пристального внимания польских оперативников. В вину эмигрантам-«прометеистам» вменялось сотрудничество с нацистами, их считали морально неустойчивыми и видели в них питательную среду для подрывных акций со стороны третьих сил, прежде всего, США и ФРГ.
специально для kavkazoved.info
1) Włodzimierz Bączkowski «Uwagi o Kaukazie»
2) Paweł Libera «Polski prometeizm. Jak ewoluował i jak z nim walczono?»
историография Кавказ Польша пропаганда Россия
