СОБЫТИЯ В НАРДАРАНЕ: ВСЁ ПОД КОНТРОЛЕМ?
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Мугиядин САЛИМОВ | 04.12.2015 | 00:00
На прошлой неделе в информационных сообщениях из Азербайджана вновь в тревожном контексте замелькало название населённого пункта Нардаран на Апшеронском полуострове. 29 ноября в ходе собрания старейшин и представителей данного посёлка (оно прошло на центральной площади Имама Хусейна) было принято решение о прекращении акции протеста и разблокировании улиц. Данный шаг предпринят во избежание противостояния с силовиками, а также в связи с необходимостью получения тел и проведения похорон погибших во время спецоперации 26 ноября.
Напомним, в результате столкновений в Нардаране 26 ноября (через два дня после атаки турецкими ВВС российского военного самолёта над территорией Сирии) были убиты двое полицейских и пятеро местных жителей. Поводом к протестам стала спецоперация полиции, в ходе которой были задержаны 14 человек, в том числе богослов Талех Багирзаде. После инцидента в посёлке было отключено электричество и телефонная связь. Возникли трудности с доставкой продуктов, закрыты близлежащие АЗС. Поселок был блокирован полицией, въезды взяты под охрану. «Мы признали целесообразным в нынешней ситуации во избежание эскалации напряженности прекратить акцию протеста. Мы призываем всех разойтись по домам. Необходимости контролирования дорог внутри поселка тоже нет. Нам нужно восстановление спокойствия в поселке и возвращение к обычной жизни. Нам нужно восстановить порядок в поселке, чтобы получить тела погибших и по нашим мусульманским обычаям похоронить их. Кроме того, надо восстановить спокойствие, чтобы мы смогли отметить 40 дней шехидов Кербелы, чтобы верующие могли спокойно посетить по этому случаю «Нардаранский пир», - заявил один из старейшин Натиг Керимов. После разъяснительных бесед с несогласными (коих оказалось не так много, в основном представители молодого поколения) через громкоговоритель было объявлено о завершении акции.
Ранее действия возглавляемого Талехом Багирзаде «движения мусульманского единства» встретили резкую критику со стороны как властей республики, так и Духовного управления мусульман Кавказа, поддержавшего усилия властей, направленные на стабилизацию ситуации и заявившего о недопустимости использования религии с целью «посеять раскол в обществе». Некоторые источники поспешили сообщить едва ли не о «восстании» в стране с целью смены власти на теократию по образцу иранской. В свою очередь, оппоненты властей указывают на то обстоятельство, что подобного рода операций, сопровождавшихся человеческими жертвами, не проводилось ни по отношению к сторонникам радикальных салафитских идей, ни по отношению к нурсистам.
Кивки в адрес южного соседа (в том числе со стороны бакинских чиновников и экспертов), а более завуалированные - и в сторону России вполне понятны, однако что же всё-таки произошло в Нардаране (напомним, беспорядки там случались и ранее)? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо заглянуть в не столь отдалённое прошлое…
Нардаран, май 2001 г.
Нардаран – пригород Баку, где в советское время растили цветы, которые продавались потом почти по всему Союзу. Ещё с советских времен за Нардараном (как и за другим пригородом, Маштагой) укрепилась слава «шиитского оплота». Жители посёлка истово соблюдали религиозные обряды даже во времена общесоюзных «безбожных пятилеток», когда всё, что напоминало о религии, уничтожалось, а священнослужители объявлялись вне закона. Стоит сказать, что с шиитским духом Нардарана были вынуждены считаться партийные власти АзССР. Даже партийный хозяин советского Азербайджана Мир Джафар Багиров, чьим именем в Азербайджане люди пугали друг друга, не мог уничтожить глубоко антисоветский дух бакинского пригорода цветоводов. Максимум, что могли сделать власти – так это арестовать двух-трех ахундов-проповедников. Однако на их место приходили другие, и всё начиналось сначала. Тогда власти решили следить за процессами в Нардаране следующим способом. Какого-нибудь местного муллу арестовывали, предъявляли в тюрьме обвинение по особо «тяжким» пунктам Уголовного кодекса Азербайджанской ССР и начинали угрожать. Самая ходовая угроза: «Тебя сейчас расстреляем, а семью отправим в Сибирь» Далее следователи смотрели, как задержанный мулла реагирует на угрозы. Если он, говоря тюремным языком, «ломался», ему предлагали сотрудничество. Отбыв какое-то время в неволе, священнослужитель выпускался на свободу с обязательством сообщать в органы о настроениях среди мусульман и других советских граждан.
После того, как в 1954 году Багиров был расстрелян по «делу Берия», всё, что было связано со сталинскими временами, в Азербайджане было предано публичному осуждению. Но зародившаяся во времена Багирова практика оперативной работы среди мулл не изменилась. Более того, её, выражаясь более поздним языком, «расширили и углубили». Кроме ахундов, к сотрудничеству стали привлекать других нарушителей советского законодательства, которые бы не вызвали подозрений у нардаранцев: попавшихся на взятках торговых работников (как уже упоминалось, жители квартала традиционно занимались разведением и продажей цветов), застигнутых на разном криминале работников кладбищ и т.д. Особенно ценными кадрами были многочисленные (даже в советском Баку) нищие, а также не менее многочисленные бродячие муллы. У последних не было официального разрешения на отправление религиозных обрядов, постоянного места жительства, следовательно – они были нарушителями закона. Но по факту этих «нелицензированных» мулл не сажали в тюрьму за тунеядство или бродяжничество, а давали им право служить, в обмен на сообщения в КГБ сведений о настроениях среди населения. Стоит сказать, что к бродячему мулле у населения было доверия больше, чем к мулле «от власти», поэтому эта сеть функционировала исправно вплоть до распада СССР.
Мехрибан и Ильхам Алиевы Фото: Radioazadlyg.org
Хафиз Пашаев, замглавы МИД Азербайджана, дядя Мехрибан Алиевой Фото: trend.az.jpg
Слева направо: Рамиз Мехтиев Рамиль Усубов Кемалетдин Гейдаров Фото: Modern.Az
В Азербайджане сильную роль играют региональные кланы. Талех Багирзаде родом не из Баку, а из райцентра Исмаиллы. Постоянно живет он в Маштаге. Его специально пригласил в Нардаран человек по имени Абульфаз Буниятов. В Нардаране Буниятов, как говорят местные эксперты, нечто вроде «положенца» – уголовного авторитета. Буниятов позвал Багирзаде к себе домой, обещал ему поддержку и защиту на случай интереса от местных уголовников, ваххабитов или правоохранительных органов. Но у МВД и МНБ Азербайджана от своих информаторов заранее была информация, что Буниятов использует Багирзаде в своих корыстных интересах. Основная суть этих интересов, как говорят наблюдатели, далека от религии. Они заключались, если говорить кратко, в сталкивании жителей Нардарана – глубоко религиозных шиитов, с азербайджанской госбезопасностью. У МНБ Азербайджана давно была информация, что среди шиитского населения Нардарана и Маштаги сильны стремления по строительству в Азербайджане теократического шиитского государства по иранской модели. Эти стремления дальше кухонных разговоров не доходят, но они существуют и являются фактором внутриполитической жизни страны до сих пор. Особенный подъём подобного рода настроений наблюдается в периоды, когда экономика страны переживает очередной кризис, вследствие чего вырастают цены и сборы, а также сумма взяток, требуемых в госучреждениях.
Гянджа. Мечеть Шах Аббас в день Ашуры 2015 года Фото: Report.Az
Талех Багирзаде несколько раз арестовывался властями. В 2011 году он был арестован и осужден за организацию митингов против запрета на хиджабы в учебных заведениях страны. В 2013 году – за несогласованные с Госкомитетом по делам религии АР проповеди в мечети Маштаги «Хазрет Абульфаз», где проповедовать ему было запрещено. В целом, такой человек, как Багирзаде – сторонник смещения светской власти в лице режима Алиевых и построения в Азербайджане шиитской теократии – был для властей опасным человеком. Но, как замечают местные эксперты, Баку проявил к этому опасному диссиденту подозрительную мягкость, что властям этой страны вообще не свойственно. Более того, после своего пребывания в казённых учреждениях Багирзаде не «ломался» и не прятался, а продолжал свои глубоко антиалиевские проповеди. Это многих азербайджанцев, знакомых с ситуацией в республике, тоже не могло не настораживать. Тюрьмы АР отличаются жестким репрессивным режимом, который настроен на «ломку» всех «сеющих смуту». Среди сломавшихся от такой обработки – Сурет Гусейнов, фактически свергший в июне 1993 года тогдашнего президента АР Абульфаза Эльчибея. Некогда бесстрашный полковник сейчас – фактический инвалид, проживающий в тиши и безвестности на апшеронском побережье и избегающий всякого лишнего внимания. Из более поздних примеров – некогда непримиримый журналист-оппозиционер Эйнулла Фатуллаев. Бывший политзаключенный Фатуллаев в 2014 году обвинил известного востоковеда и политолога Арифа Юнусова (своего давнего знакомого) и его жену Лейлу Юнус «армянскими шпионами», на том основании, что Юнусов… армянин по матери. Заявлению вроде фатуллаевского позавидовал бы любой рукопожатный арменофоб из государственной вертикали или спецслужб. Но оно прозвучало из уст человека, который до попадания в тюрьму был в «почетном» списке противников действующего режима.
В Азербайджане со времен, когда будущий президент Гейдар Алиев был председателем республиканского КГБ, привыкли, что непримиримые диссиденты в республике бывают только в двух местах – или в тюрьме, или за рубежом, а те, кто митингует в открытую, наверняка завербованы. Аналогичные мысли у них возникают и в отношении Талеха Багирзаде, однако это только одна из возможных версий. Более глубокое осознание проистекающих в Азербайджане общественно-политические процессы (в том числе и имеющие религиозную подоплёку) является немаловажной составляющей внешней политики России на кавказском направлении.
специально для kavkazoved.info
Азербайджан ислам политика и право СССР
