США, РОССИЯ И ЮЖНЫЙ КАВКАЗ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 2025 ГОДА
ИНТЕРВЬЮ | Александр КРЫЛОВ | 12.07.2025 | 23:44
Интервью доктора исторических наук, главного научного сотрудника сектора Кавказа ЦПИ ИМЭМО РАН журналу "Стратегии развития"
— Главный драйвер мировой политики сегодня, безусловно, американский президент Дональд Трамп. Он делает много ошеломительных заявлений, от которых столь же ошеломительно быстро отказывается. Причем это может произойти в течение одного дня. Как политика нового президента США влияет на ситуацию в мире?
— В современном мире все же не один, а три главных драйвера мировой политики: это руководители Китая, России и США. При этом, действительно, именно Дональд Трамп стал олицетворением краха однополярной модели мира, то есть радикального изменения прежней системы мироустройства. Его политические противники в США и ЕС представляли и продолжают представлять собой интернациональный лагерь транснациональной олигархии и обслуживающей ее бюрократии, которые воспринимают себя как часть глобального, правящего всем миром класса и которые не связаны никакими моральными обязательствами по отношению к странам своего происхождения.
Глобализация обернулась многими проблемами для США и ЕС, ее итогом стало превращение американского промышленного «железного пояса» в «ржавый пояс» остановившихся заводов и исчезающих городов. Деиндустриализация стала следствием перемещения производств из США и ЕС в азиатские страны с дешевой рабочей силой, с минимальными экологическими ограничениями, что благоприятствовало экстенсивному экономическому развитию, удешевлению производства и получению сверхприбылей, но вело к такому уровню деградации окружающей среды, что она создает реальную угрозу дальнейшему существованию человечества.
Международные соглашения о свободной торговле отвечали интересам транснациональной элиты, но они противоречили интересам американской и европейской промышленности из-за все более возрастающей конкуренции со стороны Китая и других азиатских стран. В результате проводимая транснациональной элитой политика глобализма все больше противоречила интересам США и европейских государств. Конфликт между транснациональной элитой с одной стороны и продолжающей выступать за приоритет независимых государств национально ориентированной олигархией и бюрократией с другой приобрел острый характер и многообразные формы. В США этот конфликт привел к разочарованию в политике Демократической партии, в Европейском союзе — к росту популярности антиглобализма и евроскептиков.
Победа Дональда Трампа на президентских выборах 2024 года свидетельствует о крахе модели глобализации по западному образцу, так как его администрация выстраивает свою внешнюю политику на основе признания многополярности современного мира. Это означает распад прежде единого доминировавшего в мире коллективного Запада, что радикальным образом меняет международную ситуацию. На смену однополярному миру приходит мир многополярный. Региональные блоки, которые станут основой новой полицентричной системы мира, в настоящее время формируются вокруг Китая, России и США. В то же время приход к власти в США новой администрации ослабил международное влияние ЕС, руководство которого продолжает следовать прежним курсом радикального глобализма и сохраняет надежду на возврат к власти в США своих единомышленников из Демократической партии.
Для Трампа государства ЕС перестали быть идеологическими союзниками, теперь они рассматриваются как объект американской политики и средство решения социально-экономических проблем США. Ирония истории состоит в том, что та политика, которая проводилась государствами ЕС в составе коллективного Запада на международной арене, сейчас повторяется по отношению к ним самим теперь уже в интересах США. Очевидно, что лидерам Евросоюза необходимо найти ответы на качественно новые вызовы, однако пока они предпочитают уповать на возврат к власти в США Демократической партии и на восстановление былого единства коллективного Запада.
— Как трансформируется политика США и Европейского союза по отношению к Южному Кавказу в связи с наметившимся расколом между Старым и Новым Светом? Изменились ли краткосрочные и долгосрочные цели блока в регионе?
— Долгое время политика коллективного Запада на Южном Кавказе и на всем постсоветском пространстве ставила целью «сдерживание» тех государств, которые рассматривались как конкуренты и противники (реальные или потенциальные) на международной арене. Запад стремился не допустить развития интеграционных процессов и в максимально возможной степени осложнить отношения постсоветских государств с Ираном, Россией и Китаем. При этом постсоветские государства не рассматривались как потенциальные союзники или партнеры, хотя бы «младшие», им отводилась роль объекта чужой политики, инструмента достижения целей внешних игроков. США и ЕС оказывали поддержку и покровительство тем политическим силам и лидерам, которые были готовы жертвовать национальными интересами ради материальных выгод либо по своим идеологическим убеждениям ради торжества либеральных ценностей и абстрактной «мировой демократии».
Политика администрации Трампа направлена прежде всего на решение собственных проблем США, это определяет ее нынешний внешнеполитический курс. Для него характерен отказ от прежней «идеологической зашоренности» и поиск выгод для США по всем возможным направлениям. Это понижает значимость Южного Кавказа и всего постсоветского пространства, которые при демократах были источником расходов, а не доходов для США. В результате новая администрация не только резко ограничила программы финансирования различных организаций и проектов на постсоветском пространстве, но и ликвидировала те правительственные структуры США, которые были призваны оказывать определяющее влияние на постсоветские государства (USAID и др.).
Сохранившее верность идеалам глобализма руководство ЕС пытается проводить на постсоветском пространстве прежнюю политику коллективного Запада. На Южном Кавказе это проявляется в отказе ЕС признавать результаты последних выборов в Грузии и в повышенной активности Франции в армяно-азербайджанском конфликте. И в том, и в другом случае вмешательство ЕС имело деструктивный характер и лишь обостряло имеющиеся в регионе проблемы. Однако нынешние возможности ЕС не идут ни в какое сравнение с прежним масштабом и арсеналом средств воздействия, которые имелись у прежде единого коллективного Запада. Для постсоветских государств это открывает благоприятные возможности для проведения политики, ориентированной прежде всего на национальные интересы.
— Какие бы основные тенденции вы выделили в политике стран Южного Кавказа в первом полугодии 2025 года. Нет ли у вас ощущения «рутинизации» региональных политических процессов?
— В первом полугодии 2025 года ситуацию в регионе никак нельзя назвать слишком скучной. В Абхазии произошла смена власти, и события там развивались весьма драматично. В Грузии произошли парламентские, а затем президентские выборы, смены власти не произошло, но и в этой стране имели место шумные акции протеста. Ощущение «рутинизации» может возникнуть разве что по причине отсутствия в это время масштабных военных конфликтов на Южном Кавказе. При этом, несмотря на согласование текста мирного договора между Арменией и Азербайджаном, ситуация на границе продолжает оставаться напряженной, а в информационном поле не наблюдается заметного ослабления взаимной враждебности.
До подписания мирного договора азербайджанское руководство требует изменить Конституцию Республики Армения и совместно потребовать роспуска Минской группы ОБСЕ. В дальнейшем Баку может выдвинуть новые требования к Армении: возврат проживавших в Армянской ССР граждан азербайджанской национальности и их потомков в места прежнего проживания, демилитаризация, принятие азербайджано-турецкой версии истории и т.п. Эти требования присутствуют в выступлениях политиков разного уровня, они широко обсуждаются в азербайджанских СМИ.
Лидерам постсоветской Армении не удалось добиться признания геноцида армян 1915 года со стороны Турции и объединить в едином государстве исторические территории армян в границах Вильсона или более обширных. Первоначально заявленные цели не соответствовали реальным возможностям небольшого по масштабам государства и даже «всемирной армянской нации».
После поражения в 44-дневной войне и ликвидации НКР нынешнее руководство Республики Армения пошло на радикальную смену внешнеполитического курса: отказалось от «исторической Армении» в пользу «Армении реальной», от прежней идеологии триединства армянской нации Спюрк — Арцах — Хайастан в пользу интересов граждан и государства в границах бывшей Армянской ССР, проявляет готовность пересмотреть оценки геноцида армян 1915 года и исторической роли Армянской апостольской церкви. Невозможность продолжения прежней конфронтационной по отношению к Азербайджану и Турции политики является очевидной. Но столь же очевидна вероятность превращения Армении в зависимое от них государство в случае дальнейших уступок со стороны Еревана.
— В прошлом году отношения Грузии с Западом оказались на критически низкой исторической отметке — процесс интеграции в ЕС был приостановлен, заморожены многие программы сотрудничества, введены санкции. Руководство страны надеялось, что новая администрация в США вернет двусторонние отношения к нормальности, даже несмотря на недовольство и возражения Евросоюза. Однако этого не произошло: Америка и Европа демонстрируют единство. Недавно, например, конгресс США принял закон MEGOBARI(MEGOBARIAct), предусматривающий новые санкции в отношении руководства страны, по случаю чего премьер-министр Кобахидзе даже написал открытое письмо американскому лидеру. Почему так происходит? Почему идеологически близким правительству «Грузинской мечты» и администрации Трампа не получается договориться?
— Политика брюссельской бюрократии по отношению к Грузии продиктована той политикой глобализма, которой она продолжает следовать, и ее убеждением в том, что только одобренные ею лидеры имеют законное право управлять другими государствами. Нынешнее руководство Грузии отказывается приносить национальные интересы в жертву капризам чиновников Евросоюза и их идеологическим миражам. Другое дело его политические противники во главе со своим духовным лидером Михаилом Саакашвили. Они выражали готовность слепо следовать приказам из Брюсселя вплоть до открытия на Кавказе второго фронта против России.
В августе 2008 года военная авантюра Саакашвили в Южной Осетии дорого обошлась Грузии. Правящая партия «Грузинская мечта» и большинство населения страны повторять этот опыт не хотят, этим объясняются результаты последних выборов. То, что Европарламент признал нелегитимными результаты выборов и новое правительство, свидетельствует о глубоком разочаровании брюссельской бюрократии в провале своих планов по смене власти в Грузии.
Действия администрации США продиктованы совсем другими соображениями. Для Трампа представляют интерес те страны, которые могут стать для США источником доходов, а не расходов. По сравнению с материальными соображениями приверженность традиционным ценностям, идеологическая близость с теми или иными лидерами и странами имеет небольшое значение либо вовсе его не имеет. Небольшая и небогатая природными ресурсами Грузия имеет важное значение для ее соседей или Китая как транзитная страна, но она представляет мало интереса с точки зрения решения внутренних проблем США. Это не значит, что администрация США будет безучастно наблюдать за усилением позиций своих конкурентов и за дальнейшим развитием экономических связей Грузии с Россией, Китаем и Ираном, за ее встраиванием в проект «Срединный коридор из Китая в Европу» и т.п.
Закон MEGOBARI был принят палатой представителей конгресса 5 мая 2025 года, но он еще должен быть одобрен сенатом и подписан президентом США. Дальнейшие события покажут, станет ли закон MEGOBARIпроходным эпизодом американских внутриполитических игр либо нынешняя администрация посчитает целесообразным проявить свою дипломатическую активность в Грузии. Тогда процесс ратификации закона MEGOBARIможет затянуться, а может и вовсе не состояться, если нынешняя администрация США сочтет для себя приемлемой вероятную сделку по важным для нее проблемам с грузинским руководством.
— В российской политике на Южном Кавказе также произошли крупные перемены. Куратором российско-армянских отношений в администрации президента был назначен Сергей Кириенко. Наблюдатели объясняют это тем, что ему недавно удалось успешно разрешить кризис в отношениях с Абхазией. Как вы считаете, изменится ли вектор российско-армянских отношений после этого назначения? Что можно сделать для того, чтобы восстановить доверие и взаимопонимание между нашими странами?
— Последний по времени кризис в Абхазии наглядно продемонстрировал, что масштабные российские финансовые вложения не превратили эту небольшую республику (как и Южную Осетию) в витрину успеха и благополучия. Этому есть много причин как внутри этих республик, так и в самой России. Будем надеяться, что назначение Сергея Кириенко позволит повысить эффективность взаимодействия российской вертикали власти с руководством постсоветских республик, особенно на тех направлениях, где накопились слишком большие завалы. Это в полной мере относится к Армении.
Нынешнее состояние российско-армянских межгосударственных отношений можно определить как стратегическую неопределенность, их будущее зависит от множества непредсказуемых факторов и обстоятельств. При этом изменившаяся после смены власти в США международная ситуация уменьшает деструктивное воздействие внешнего фактора и благоприятствует возврату этих отношений в конструктивное взаимовыгодное русло.
В последнее время Никол Пашинян и другие официальные лица сделали много заявлений о намерении сбалансировать отношения Армении с Европейским союзом, Россией, Ираном и соседними странами. Российское руководство также демонстрирует стремление нормализовать двусторонние отношения. Однако многое в наших двусторонних отношениях будет зависеть не только от желаний Москвы и Еревана, но и от той ситуации, которая будет складываться на международной арене и на украинском фронте.
— Каков ваш прогноз на второе полугодие 2025 года? Ускорятся ли политические процессы в регионе? И что должно произойти для этого?
— В итоговом номере журнала за 2024 год мы делали прогноз на весь наступающий 2025 год. Посмотрим, насколько он оправдался в первой половине года, и на основе этого попробуем предположить, что нас может ожидать во второй.
Как и предполагалось, Пашинян продолжил следовать западным векторам, но сохранил «замороженный» статус в ОДКБ и экономические выгоды от членства Армении в ЕАЭС. Несмотря на заявления армянского руководства о намерении проводить более сбалансированный курс, возврат Армении к многовекторной политике, а тем более к полноценному членству в ОДКБ во второй половине года остается маловероятным, и российско-армянские отношения продолжат пребывать в состоянии стратегической неопределенности.
Оправдался и прогноз о том, что правящей в Грузии партии «Грузинская мечта» удастся стабилизировать ситуацию и прежняя национально ориентированная политика Тбилиси будет продолжена. В первом полугодии руководство Грузии находилось под жестким давлением коллективного Запада, который выступал на стороне оппозиции и фактически требовал передать власть оппозиции. Распад коллективного Запада ослабил влияние внешнего фактора на внутриполитические процессы, так что во второй половине года грузинское руководство продолжит следовать прежним внешнеполитическим курсом.
Как и предполагалось, в первом полугодии продолжалось усиление позиций Азербайджана в регионе и на международной арене. Руководство Азербайджана действует в подчеркнуто наступательном духе, когда разным странам пытаются навязывать и диктовать свои условия. После установления контроля над Нагорным Карабахом Баку развернул информационно-пропагандистское наступление на Армению и на те государства, которые сотрудничают с ней в военно-технической области и/или позволяют себе критиковать политику Ильхама Алиева. К примеру, правительство Франции было обвинено в проведении преступной колониальной политики, и Азербайджан стал оказывать поддержку силам, которые выступают за независимость Новой Каледонии, Корсики, Меланезии, Полинезии, группы Карибских островов и других заморских территорий. Во второй половине года повышенная активность азербайджанской дипломатии на разных направлениях будет продолжена, однако наблюдаемое в Баку головокружение от успехов может обернуться для страны большими проблемами если не в текущем году, то в более отдаленной перспективе.
Как и ожидалось, новая администрация США снизила степень своей вовлеченности в дела Южного Кавказа и постаралась переложить расходы и ответственность за этот регион (как и все постсоветское пространство) на ЕС. Очевидно, что при нынешней администрации США эта ситуация сохранится и дальше, при этом нарастание кризисных явлений внутри Евросоюза будет способствовать дальнейшему ослаблению деструктивной роли внешнего фактора на Южном Кавказе. Так что у стран региона появятся дополнительные возможности для проведения политики не в интересах внешних игроков, а в собственных национальных интересах. Надеюсь, что правящие элиты сумеют в максимальной степени использовать нынешнюю благоприятную ситуацию на международной арене для решения многочисленных проблем в интересах граждан государств Южного Кавказа.
Беседовал Иван Сидоров, руководитель департамента исследований Фонда развития евразийского сотрудничества
Азербайджан Армения Грузия дипломатия Россия США
