Русские на Кавказе – к вопросу о преодолении негативных тенденций
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Владислав ГУЛЕВИЧ | 10.12.2012 | 00:59
Этнодемографическая динамика в северокавказских республиках всё чаще становится предметом пристального внимания не только отечественных, но и зарубежных экспертов. Причём первых интересует вопрос сохранения стабильности в указанных регионах, а вторых – перспективы ослабления государственного контроля над Северным Кавказом, как прелюдия к освоению региона геополитическими соперниками России.
Статистика свидетельствует, что уже в 1990-х русских на Северном Кавказе стало меньше на 343 000, в то время как местные этносы увеличили свою численность на 403 000 человек. Отток славянского населения наблюдается не только из неспокойного Дагестана, но и из более стабильных республик, являющихся местом проживания черкесских народов – адыгов, кабардинцев, шапсугов, и, собственно, черкесов.
Если в советское время в Адыгее проживало 78% русских, то сегодня их уже 52% (1). Западные аналитики не скрывают, что репатриация в республику ещё 60 000 – 160 000 сирийских черкесов ещё больше изменит этносоциальный баланс, и послужит прелюдией к созданию т.н. Великой Черкесии (2).
За последние пять лет на 20 000 человек сократилась численность русских в Карачаево-Черкессии, где русские уже не составляют большинства, а их доля в общей этнической картине республики упала до 33,6% (3).
В Кабардино-Балкарии, как и по всему Северному Кавказу в целом, численность русских непрерывно уменьшалась, как минимум, с 1980-х гг. С 1989 по 2002 гг. русских в этой республике стало на 14 000 меньше. С тех пор эта тенденция сохраняется, что и показала Всероссийская перепись населения 2010 г., зафиксировавшая численность русских на уровне 22,5%. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г. доля русских в Кабардино-Балкарии составляла 25,14%. Прирост населения на 1000 жителей в Кабардино-Балкарии в 2009 и 2010 гг. составлял 4,1 и 4,9, а в Карачаево-Черкесии – 3,6 и 3,2, что превышает показатели среди славян.
Ещё одна негативная тенденция – старение русского населения. На фоне бума рождаемости в Ингушетии, Чечне и Дагестане и продолжающегося исхода славян из этих республик национальный облик Северного Кавказа довлеет к моноэтничности. По прогнозам Джеймстаунского фонда (США), если ситуацию не переломить, к 2025 г. русское население сохранится только в трех республиках (с черкесским этническим компонентом) – в Адыгее, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. В Дагестане, Чечне и Ингушетии русских не останется. При этом уже сегодня количество русских в последних двух республиках – чуть ли не на уровне арифметической погрешности.
Для славянского населения России характерна не только низкая рождаемость, но и рост количества тех, кто отрицает принадлежность к какой бы то ни было, национальной группе. Как показывает статистика, двадцать лет назад таковых было в 362 раза меньше, а сегодня – более 5 миллионов (4). Вероятно, не все их них – славяне, но с изрядной долей вероятности можно предположить, что число представителей кавказских этносов среди космополитов будет ничтожно малым в силу приверженности кавказцев традициям, пусть иногда и в ущерб себе.
Космополиты - это, как правило, обитатели мегаполисов, носители современной поп-культуры, оторванные от своих корней, проникшиеся выхолощенной светскостью. Интересно, что внимание на это обратили антироссийские источники в среде далёкого от Кавказа т.н. «литвинизма» - новоявленного течения, отпочковавшегося от белорусского национализма. Литвинисты придерживаются мнения, что белорусы не только отличный от русских народ, но и что сам этноним «белорусы» чуть ли не выдуман российскими «оккупантами» для уничтожения в народе памяти о Великом Княжестве Литовском (ВКЛ). Соответственно, белорусы – это никакие не белорусы, а литвины, т.е. наследники ВКЛ. Смехотворность подобных утверждений налицо, особенно, если учесть этногенезис ВКЛ, но обращает на себя внимание рекомендация новоиспечённых литвинистов вербовать сторонников этой идеи среди космополитичной молодёжи крупных российских городов – Москвы, С.- Петербурга, Калининграда и проч. Теоретически литвином может стать каждый белорус, украинец или русский, т.к. в состав ВКЛ входили, полностью либо частично, земли современных Белоруссии, Украины и России.
Причины оттока русского населения из кавказского региона назывались много раз (клановая структура социально-хозяйственных отношений, невыполнение юридических норм, препятствующих притеснению по этническому признаку, далеко не лучшая экономическая ситуация). Высказывались и различные рекомендации по изменению данных тенденций. Позволю высказаться и себе.
Первоочередным шагом должен стать пересмотр административно-правовых полномочий местных органов власти, дабы избежать её превращения в политический этномеханизм кормёжки отдельных кланов. Такой пересмотр отвечает и интересам титульных народов Северного Кавказа, т.к. не позволит региону дойти до необратимого уровня политико-экономической энтропии.
Необходимо также отказаться от порочной практики размежевания России на этнополитические конгломераты. Для стабильности государства Краснодарский или Ставропольский край куда лучше, чем отделяющиеся от остальной России Дагестан, Чечня или Карачаево-Черкессия. Политико-национальные единицы в Великобритании (Шотландия, Северная Ирландия), Испании (Каталония), Канаде (Квебек) и т.д. регулярно требуют всё больших полномочий.
Объединение национальных республик в округа и края поможет, если не предотвратить центробежные тенденции на Северном Кавказе, то значительно усложнить реализацию сепаратистских проектов. При этом крайне важно обеспечить культурные запросы каждого этноса (обучение родному языку, сохранение и приумножение собственного культурного наследия). Создание национальных республик обосновывалось как раз намерениями сберечь национальный облик народов России. Нужно сделать так, чтобы национальному облику этих народов ничто не угрожало и при административном переделе.
На этом фоне в поддержке нуждается и русская культура, но не от расширения ареала культуры кавказских народов, а от проникших в русское общество секулярно-либеральных тенденций – безверия, экономоцентризма, забвения собственных корней и истории. Раньше народы Российской империи, а, затем, и СССР соприкасались с русским народом через его культуру. Сегодня же русским самим не всегда удаётся удовлетворить свои культурные потребности. Даже в пределах «русской» России национально-культурные ансамбли, коллективы, фольклорные группы – редкие гости городских сцен и телеэкранов. Их редкие выступления теряются на фоне обезличенной попсы и американизированной масс-культуры, которая вызывает только отвращение у кавказских народов, традиционно склонных к культурно-историческому архаизму (в положительном смысле этого слова). Русская культура превратилась в нерентабельный проект – исчезла культурно-мировоззренческая смычка между русскими и иными народами России. Ветеран американских ВС Ральф Петерс говорил, что американская поп-культура – это крэк-кокаин для других народов. Если русские будут носителями этого «крэка», они навредят себе и вызовут неприязнь к себе со стороны других.
В более широком масштабе важно возродить жизнь в русской деревне. Деревня была поставщиком человеческого материала в города. Загубив деревню, мы прервали человеческую цепочку, перетекающую из деревни в город. Эта миграция имеет место, но она по численности несравнима с миграцией прошлого. На Кавказе доля сельского населения традиционно выше, чем, в целом по России. Из кавказских сёл молодёжь сначала перетекает в кавказские города, а, затем, когда тесно уже и там, перемещается в другие регионы России. И, хотя в наш век экономическая жизнь на деревне отличается от таковой прошлых времён, именно деревня, в большей мере, чем город, выступает хранительницей традиционного мировоззрения и быта.
Необходимо усилить контроль над кавказскими СМИ на предмет наличия в них высказываний ксенофобского характера, от кого бы они не исходили. Постоянное циркулирование темы Великой Черкесии в местной прессе, вкупе с угрожающими нотками в адрес не титульного народа, вселяет в русских опасения за своё будущее.
При этом нельзя замалчивать факты притеснения славянского населения, а, напротив, предавать их огласке, и доводить публике информацию о том, какие были приняты меры в каждом конкретном резонансном случае. Противоречия здесь нет: исключение из оборота прямых и завуалированных угроз в адрес не титульного народа на фоне неотвратимой огласки «подковёрных» попыток национальность поставить выше закона оздоровит информационный фон в регионе.
Обращает также на себя внимание тональность комментариев западных и прозападных экспертов по черкесской тематике, предназначенных для публичного просмотра. Употребляются выражения «Russiancontrol» («русский» или «российский контроль»), «ignoringCircassianpleas» («игнорирование обращений черкесов») и т.п., которые на уровне мемов формируют крайне негативный образ России у западной аудитории, зарубежных и отечественных черкесов. Более уместно было бы говорить не о «русском контроле», а о «контролировании ситуации властями России», которая является общим домом и для черкесов, и для русских. Неуместно говорить и об «игнорировании обращений черкесов», т.к. Москва их не игнорирует, а ищет наиболее приемлемые варианты решения проблем зарубежной черкесской диаспоры.
Мемы, как единица чистой информации, передаются вертикально, т.е. от поколения к поколению, через устные предания, книги, фольклорные образы, и горизонтально – от человека, как носителя определённой системы взглядов, к другому человеку в пределах одного поколения. В кавказском регионе наблюдается ситуация, когда общее количество мемов, передающихся горизонтально, и наполненных антироссийским смыслом, начинает преобладать в общей структуре циркулируемой информации. Именно на вбрасывании в информационное поле целых меметических комплексов антироссийского характера (игра слов, соединение темы геноцида черкесов с идеей черкесской государственности, идиллическое изображение отношений черкесов с Турцией и представителями западных государств) построена пропагандистская работа американских аналитических центров, специализирующихся на черкесской проблематике. Мем упрощает и обобщает сложные для восприятия понятия и цепи исторических событий, распространяясь потом подобно вирусу. Мем – это медиавирус. С уходом со сцены жизни старшего поколения представителей адыгских народов, как носителей положительных мемов, переданных им от их предков, помнящих времена созидательного сосуществования с русскими, те мемы, которые сегодня распространяются только горизонтально, начнут распространяться вертикально, и тогда «черкесский» сегмент информационного поля вертикально и горизонтально начнёт пропитываться антироссийскими посланиями.
Исход русских с Северного Кавказа означает культурно-политическое отдаление региона от остальной России, превращение его в монокультурный анклав. Переломить ситуацию в ближайшей перспективе вряд ли удастся, а вопрос «Как остановить отток славян из республик Северного Кавказа?» сохранит свою актуальность в ближайшие десятилетия.
Примечания
1) «Russians Fleeing Adygea, Threatening Moscow’s Control of Region» (Jamestown Foundation, North Caucasus Analysis Volume: 13 Issue: 23)
2) Там же.
3) «Ethnic Russians flee the North Caucasus» (Russian analytical digest, 07/06)
4) «2010 Census Shows Fewer Russians, More Non-Russians, and Many Who No Longer Declare an Ethnic Identity At All» (Jamestown Foundation, Eurasia Daily Monitor Volume: 9 Issue: 223)
городская культура Кавказ Россия традиционализм этничность / этнополитика
