Сочи-2014: предолимпийские ожидания региональной дестабилизации
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Михаил АГАДЖАНЯН | 30.04.2013 | 00:00
С приближением зимней Олимпиады в Сочи оценки экспертов фиксируют алармизм на предмет ожидающих Россию вызовов в сфере региональной безопасности. Заметна тенденция рассмотрения любой военной и политической активности в районе Северо-Западного Кавказа и на прилегающих к нему территориях под ракурсом превентивных мер России.
Последние крупномасштабные российские учения в Чёрном море (28 – 30 марта), в которых был представлен элемент быстрого реагирования на военные угрозы внешнего и внутреннего свoйства, дали экспертам очередной повод вывести отработку сценариев прикрытия ключевого «сочинского направления» перед зимней Олимпиадой в главную военно-политическую задачу.
В действиях российских властей просматривается чёткая линия на предпринятие превентивных мер по нейтрализации потенциальных угроз нормальному проведению важного спортивного мероприятия на юге России. Создан оперативный штаб по обеспечению безопасности при проведении Олимпиады. Решениями данного штаба в ноябре 2012-го и феврале 2013 годов были утверждены соответственно границы сухопутной территории и морской акватории, в пределах которых вводятся усиленные меры безопасности в период прoведения XXII зимних Олимпийских игр.
Внутренние «узкие места» обеспечения безопасности на Северном Кавказе формируют существенную часть ожиданий в связи с предолимпийской дестабилизацией. В информационное пространство запущен сюжет о совпадении сроков проведения Олимпиады со 150-летней годовщиной «геноцида» черкесов на территориях организации международного спортивного мероприятия.
К примеру, создан сайт с показательным названием «nosochi2014.com», на котором введётся обратный отсчёт времени к 150-летней головщине «геноцида» и перечислены «14 причин противостояния планам проведения Олимпиады Сочи-2014».
Сочинская Олимпиада введена аллармистскими оценками экспертов в контекст региональной безопасности на Кавказе во многом по механической экстраполяции предшествующего опыта дестабилизации в регионе. Аналогии с событиями августа 2008 года, совпавшими по времени с началом Олимпиады в Китае, просматриваются в экспертных прогнозах, даже если об этом прямо не упоминается.
Определённая разрядка в российско-грузинских отношениях после прихода к власти в республике правительства Бидзины Иванишвили пока не обрела системный характер с долгосрочно позитивным прогнозом на необратимость урегулирования разногласий. Тем не менее, в действиях грузинского правительства нельзя не замечать настрой вывести отношения с Россией из тупика. На нынешнем этапе подобное стремление грузинской стороны в целом ограничивается выдвижением инициатив по изъятию из двусторонних отношений наиболее конфронтационных элементов. К последним можно с уверенностью отнести факт продолжения действия в Грузии закона об оккупированных территориях и ранее озвученные властями республики, на уровне президента Михаила Саакашвили и его команды, заявления о нежелательности проведения в Сочи спортивного мероприятия международного олимпийского значения.
По обоим указанным элементам зафиксировано снижение уровня конфронтации. В феврале этого года в парламент Грузии внесены поправки в закон об оккупированных территориях, смягчающие наказание за посещение Абхазии и Южной Осетии. Один из основных идейных инициаторов конкретных мер по улучшению российско-грузинских отношений министр по вопросам реинтеграции Паата Закареишвили в начале апреля этого года заявил о допущенных Саакашвили ошибках, связанных с принятием и реализацией данного закона. По его словам, закон не будет аннулирован, но его наиболее спорные нормы подлежат пересмотру.
«Антисочинская» риторика властей Грузии в последнее время практически отсутствует (1). Вместо неё в общественно-политическом поле республики идут обсуждения последних российско-грузинских инициатив по восстановлению торгово-экономических отношений, возвращению на российский рынок грузинской продукции с традиционным экспортно ориентированным потенциалом.
К другому региональному фактору возможной дестабилизации в преддверии или в ходе проведения сочинской Олимпиады эксперты относят сохраняющуюся вероятность возобновления боевых действий в зоне Карабахского конфликта. На этом направлении возможной дестабилизации в основу алaрмистских оценок экспертов чаще всего закладывается фактор проецирования на зону конфликта предполагаемой военной эскалации вокруг Ирана.
Последние заявления высшего руководства США, указывающие на примерный срок в один год до обретения Тегераном реальной возможности создать ядерный боезаряд, добавили экспертным предположениям уверенность в приближающейся военной развязке вокруг ядерной программы Ирана.
Иранское направление проецирования угроз военной дестабилизации на регион представляется более вероятным, если проводить сравнительный анализ с «сочинским направлением».
Поддержание напряжённости на Кавказе, акцентирование алармистских настроений отвечает интересам определённых внешних сил, испытывающих дефицит стационарного военного присутствия в регионе.
В планы США на Южном Кавказе в перспективе 2014-2015 годов может быть включён элемент обретения такой стационарной точки военного базирования. Способствование появлению ожиданий дестабилизации с северо-западного, черноморского направления развития эскалационных сценариев в регионе, отвечает интересам США. Этим, как минимум, создаётся эффект отвлечённого внимания у других внешних сил.
Текущая динамика событий на стыке Южного Кавказа и Центральной Азии подсказывает вероятность приоритетного внимания США к обретению точки военного базирования в Каспийском бассейне. В то время, как многолетние евроатлантические планы создания подобной «зацепки» в Чёрном море могут быть отложены на более отдалённую перспективу.
В регионе Каспия формируется свой «внутриводоёмный» потенциал сотрудничества, который можно было наблюдать все последние годы в Чёрном море со стороны двух его основных сил – России и Турции. На Каспии наиболее последовательным партнёром России в задаче недопущения в регион внешних сил является Иран. Россия и Иран формируют полюс принципиальных сторонников принципа «каспийского консенсуса», который по определению не оставляет место для какой-либо значимой активности внерегиональных сил.
Задачи слома «внутриводоёмной» кооперации России и Ирана на Каспии, девальвации принципа «каспийского консенсуса» представляют для США актуальный интерес в деле их вовлечения в южнокавказскую и центральноазиатскую динамику процессов. В этот сюжет вовлечения укладывается ряд факторов, разворачивающихся в непосредственной близости к потенциальной точке военного базирования США в Каспийском регионе.
Наиболее подходящим местом на каспийском побережье для планов базирования США в зоне особого беспокойства Ирана, создания «плацдарма» евроатлантического участия в региональных процессах является юго-западный сектор моря, находящийся под контролем Азербайджана. Именно рядом с ним в последнее время можно заметить активность внутренних и внешних региону сил. Причём в любой такой активности выражены элементы беспокоящей Россию и Иран региональной дестабилизации и вовлечения внешних сил.
Железнодорожный проект Карс – Тбилиси – Баку всё больше получает трансграничный вид с выходом на Центральную Азию (Туркменбаши - узбекский Навои - северные провинции Афганистана). Под Баку (в посёлке Алят в 65 км к югу от столицы республики) строится новый транспортный морской терминал для перевалки грузов из Европы в Центральную Азию и обратно. Отношения Ирана и Азербайджана, отмеченные высоким уровнем взаимных подозрений, в последнее врямя обнаружили тенденцию на обсуждение острых исторических вопросов с ярким элементом территориальных претензий. В Баку стали чаще муссировать тему «Южного Азербайджана». В Тегеране реагируют законодательными инициативами по пересмотру положений Гюлистанского и Туркманчайского договоров 19 века, определяющих нынешний облик границ между Ираном и Азербайджаном.
Указанное происходит на фоне ведущейся подготовки каспийских стран к очередному саммиту, в ходе которого они вновь попытаются внести ясность в вопросы фиксации правового статуса моря, реализации ранее принятых договорённостей по обеспечению регинальной безопасности исключительно силами прибрежных государств (2).
По оценкам российских экспертов, пытающихся комплексно осмыслить предстоящую на 2014-2015 годы повестку в Черноморско-Кавказском регионе, стало невозможным сохранение той системы отношений, которая была создана после 2008 года. От России требуется оперативная и действенная реакция на новые процессы, характер и возможный результат которых весьма сложно прогнозировать (3).
Одним из прогнозов неблагоприятного для России и восстанавливающей своё значение в регионе российско-иранской связки развития ситуации являются вероятные планы США обрести точку постоянного присутствия на юго-западном побережье Каспия. Действующие ныне ограничители для такого развития ситуации (например, доктринальные положения Азербайджана по вопросу размещения иностранных военных баз на территории республики) могут быть в сжатом режиме пересмотрены. Тем более, если стимулом для этого станут некие заверения внешних сил в благоприятности для Баку дальнейших развитий вокруг Карабахского конфликта.
Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик
(1) Исполком Национального олимпийского комитета (НОК) Грузии решил вынести вопрос об участии грузинских спортсменов в сочинской Олимпиаде на обсуждение пленарной сессии НОК, которая запланирована на 2 мая с.г.
(2) Принятое в ходе третьего каспийского саммита в Баку 18 ноября 2010 года Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море пока не обнаружило признаков трансформации в более продвинутые договорённости в сфере военного сотрудничества на морском пространстве Каспия. На основе чего можно было бы выстроить систему обеспечения коллективной безопасности в регионе.
(3) Александр Крылов, Южный Кавказ: новые проблемы для Москвы // «Столетие» (информационно-аналитическое издание Фонда исторической перспективы), 01.04.2013.
безопасность Грузия Россия Сочи-2014 США терроризм
