Политический нарратив – инструмент «формирования себя» в мировой политике (II)
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Марина КУКАРЦЕВА, Зара ВАЛИЕВА | 01.05.2013 | 00:00
Часть I
Осетино-грузинский нарратив
Внимание к нему приковано вновь с августа 2008 года, но и до этих событий осетинам не раз приходилось отстаивать не только свое право на настоящее, но и право на свое прошлое, их не раз пытались лишить исторической памяти. Проводником этого процесса выступали власти Грузии, в общественном сознании насаждалась идея национальной исключительности и нетерпимости к негрузинскому населению. В грузинской прессе, в частности, в «Вечернем Тбилиси» от 12 сентября 1989 года, «Молодежи Грузии» от 26 сентября 1989 г., «Ахалгазрда комунисти» от 30 сентября 1989 г. Южная Осетия не раз упоминалась как «так называемая Южная Осетия», осетинский народ объявляется «гостем» на грузинской земле. В периодической печати и на митингах грузинских неформалов также часто звучал термин «Самачабло» вместо «Юго-Осетии» или «Юго-Осетинской автономной области». Земли, на кото¬рых живут осетины, в одночасье прев¬ратились в исторически грузинские территории, хотя наукой давно призна¬но, что предки осетин жили на этих территориях с древ¬нейших времен. Тем не менее, в 1980 году 3. Гамсахурдиа в парла¬менте Грузии в речи о принятии Закона о ликвидации Юго-Осетин¬ской автономной области заявил, что создание «им¬перской властью незакон¬ных автономий следует рассматривать, как нару¬шение общепризнанных правовых норм и между¬народное преступление, все это хорошо видно на примере т. н. Юго-Осетинской автономной обла¬сти» когда историческое Самачабло, Сапалавандо и Ксанское эриставство были объявлены Юго-Осети¬ей, а затем была созда¬на область» (14).
Осетины - потомки скифо-сармато-алан, но они также и потомки кавказцев – носителей кобанской культуры. Иногда об этом забывают и считают осетин потомками только алан. Осетинский этнос сформировался на Кавказе на основе ираноязычных скифо-сармато-алан, но под мощным влиянием и кавказцев-кобанцев. У кобанской культуры было и свое зарождение, и расцвет, и закат, но закат археологической культуры вовсе не подразумевает исчезновение этноса, носителей этой культуры. По всей вероятности, древние двалы и были носителями кобанской культуры. Во всяком случае, памятники центрального варианта кобанской культуры проживают на территории исторической Двалетии (мы намеренно избегаем термина «Туалгом», потому что современное его содержание намного уже’ древнего географического понятия. «Туалгом» теперь только регион верхнего течения р. Ардон). Поэтому историческая родина осетин – это Центральный Кавказ, а не степи Евразии, как об этом говорят некомпетентные авторы. Если же говорить о древнейших, доисторических прародинах, то можно уйти очень далеко от Кавказа и не только к прародине скифо-сармато-алан. Мы говорим о суждении выдающегося грузинского историка Ивана Джавахишвили о том, что истоки древней грузинской культуры уходят в Переднюю Азию и нечего их искать в Грузии: «Положение исследователей истории грузинского народа усложняется еще и тем обстоятельством, что Кавказ не является изначальной родиной грузин и остатки их первоначальной культуры не могут быть разыскиваемы здесь» (15). Можно упомянуть и В. Котетишвили, писавшего, что «… Воспоминания о берегах Евфрата живы в нашей памяти. Нас уничтожали, но не смогли уничтожить. Затем, едва закрепившись на землях Кавкасиони, как только не пытались сохранить свое существование…» (16)
Стараниями грузинской пропаганды в ХХ в. вдруг стала исчезать Южная Осетия. Вместо наименования «Южная Осетия» предлагались следующие названия: «Шида Картли», «Самачабло», север «Грузии», хотя понятие «Южная Осетия» существовало задолго до образования Юго-Осетинской автономной области. «Южные осетины» так же, как и «Южная Осетия» давно закрепились и существуют в исторической и географической традиции. Этими терминами пестрят как официальные документы, так и работы отдельных ученых и путешественников, а также периодика.
Вот названия некоторых статей в периодической печати: «Из Южной Осетии» (газ. «Кавказ». 1873. №10), «Грамотность в Южной Осетии» (газ. «Тифлисский листок». 1900. №295), «О женских школах Южной Осетии» (газ. «Новое обозрение», 1903, №6403), «Южная Осетия» (газ. «Дроеба» 1889, № 77) и т.д. и т.п.
Заметим также, что понятие «южные осетины» неоднократно употребляется в специальном томе «Грузинская ССР» Грузинской Советской энциклопедии и Большой Советской энциклопедии (17).
Одновременно осетинские историки, политики, в широком смысле слова - интеллигенция, основываясь на исторических данных, предлагают другой взгляд на свой этнос.
Например, известный осетинский ученый Гаглойты Ю.С. пишет: «Утверждения отдельных исследователей о том, что появление осетин на территории Южной Осетии относится к позднему средневековью, не соответствует исторической действительности. В грузинских источниках население этого региона (южные склоны Центрального Кавказа от Дарьяльского ущелья до Мамисонского – М.К., З.В.) известно под именем двалов. Эти источники не содержат никаких данных, которые можно было бы трактовать как доказательства их этнического отличия от осетин. Все письменные источники, а также данные топонимики и фольклора, на основании которых можно судить об этнической принадлежности средневековых двалов, однозначно говорят о их принадлежности к осетинскому этносу. Античные источники называют население этого региона родственным северокавказским скифам и сарматам. Совокупность всех имеющихся данных свидетельствуют о локализации осетин на южных склонах Центрального Кавказа по меньшей мере с последних веков до н.э. Начало же формирования самой южной ветви осетинского этноса уходит в скифскую эпоху (YII-YI вв. до н.э.)» (18).
Если не было южных осетин, Южной Осетии, то каким образом могли возникнуть понятия «северные осетины», «Северная Осетия», которыми пестрят дореволюционные источники? Могло ли возникнуть понятие «Восточная Грузия», если бы не было «Западной Грузии»?
Осетины не гости на своей земле, а отдельный самостоятельный этнос, сформировавшийся на Кавказе, осетины – один из древ¬нейших кавказских народов. «Нельзя не вспомнить академика В. Ф. Мил¬лера, по справедливому заключению которого грузины помнили о своих соседях оссах с тех самых пор, как начали помнить самих себя. Осетинский народ – продолжатель традиции создателей кобанской культуры, их наследник, преемник и продолжатель их духов¬но-культурной и языковой традиции. Лишь этим объясняется тот факт, что осетинский народ является носителем индо-европейской языковой традиции, ее иранской ветви на Кавказе» (19).
Важнейшими политическими событиями современной истории народа Южной Осетии стали:
- постановление о преобразовании Юго-Осетинской автономной области в Республику Южная Осетия (20 сентября 1990 года);
- Акт о государственной независимости РЮО ( 29 мая 1992 года);
- постановление о признание Независимости РЮО Россией (27 августа 2008 года).
С точки зрения исторической памяти эти три события оцениваются как наиболее значимые для нарративной истории так как связаны с известным прошлым каждой семьи Южной Осетии. В этой связи очевидна параллель между позицией известного арабского интеллектуала и историка Ахмада Х Саади.
В своей работе «Катастрофа, память и идентичность: аль-Накба как компонент палестинской идентичности» он подчеркнул, что в переломные моменты жизни нации национальный нарратив начинает конструироваться не только через архивные исследования историков, документы, а через истории отдельных жизней, воспоминания очевидцев, индивидуальную память, исследования известных точек зрений индивиидумов (20).
Жизнь нации, пережившей исход (палестинская аль-Накба) редуцирована к физической жизни (экзистенциальному времени) каждого его представителя. А жизнь и конечна и коротка. Вопрос времени превращается из абстрактной категории в слишком очевидную (политическую) реальность. Она должна быть зафиксирована в нарративе - историческом, национальном и политическом, для того, чтобы дать возможность выжить своим потомкам и помочь выжить своей нации, стать точкой отсчета, определить будущее нашей страны, приобрести символическую значимость для всего народа, для последующих поколений.
Для Южной Осетии создание самостоятельного государства было единственно верным решением перед угрозой агрессии и этнических чисток со стороны Грузии. В Декларации о Государственном суверенитете Юго-Осетинской Советской Демократической Республики говорится: «Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области, выражая волю народа Южной Осетии; сознавая ответственность за судьбу осетинской нации; признавая неотъемлемое право осетинского народа на свободное самоопределение... провозглашает: Юго-Осетинскую автономную область Юго-Осетинской Советской Демократической Республикой (ЮОСДР) в составе СССР, государственный суверенитет как верховенство, самостоятельность и полноту государственной власти в границах ее территории, правомочность ее законов, независимость республики во внешних отношениях» (21).
Решение 1990 года положило начало созданию нового государства, вслед за которым 29 мая 1992 года Верховный Совет Республики Южная Осетия принял Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия, народ Республики сделал окончательный и единственно верный выбор в пользу независимости своей страны.
«В сложных условиях проходило заседание Верховного Совета. Именно на этот период пришелся пик грузинской агрессии 1989 – 1992 гг., когда Цхинвал находился на осадном положении, когда с каждым днём усиливалась артиллерийская канонада, и в блокадном городе ежедневно погибали люди. Над народом Южной Осетии нависла угроза физического уничтожения. В тот памятный день, 29 мая 1992 года Парламент Республики Южная Осетия заседал при чрезвычайных обстоятельствах. Вспоминаются моменты, когда мы, депутаты Верховного Совета, прямо с передовых позиций под пулями снайперов пробирались к Дому Советов, чтобы принять этот исторический документ» (22). После Указа Президента Российской Федерации от 26 августа 2008 года «О признании Республики Южная Осетия» для народа РЮО началась новая эпоха. Благополучное существование Республики Южная Осетия в дальнейшем зависит не только от профессиональной политики и дипломатии, призванных обеспечить надежные перспективы государственного строительства, но и от национального духа – исторической памяти и воли народа, способности осмыслять свою историческую миссию и судьбу в современном мире.
Мы рассмотрели только некоторые примеры политических нарративов. Но они показывают, что такой нарратив всегда есть результат определенного дискурса, в нем важно не то, что рассказано, (историческая истина - фундамент убедительности нарратива), но и то, как рассказано. В этом смысле нарратив как инструмент формирования этнической, национальной, политической идентичности, проводник верований, мнений, принятия решений и выноса суждений зачастую попадает в ловушку слов. Избежать этой ошибки можно только бережным и добросовестным обращением с исторической памятью своего народа, способностью к переоценке своей исторической культуры, формированием тенденции к объективности во взаимоотношениях с культурами «других». Благодаря этому увеличиваются возможности для признания равноправия, ведь признание негативности в «нас» есть признание позитивности в «других». Это открывает путь к внутренней консолидации нации, к способности государства проводить политический курс, основанный на подлинных национальных интересах.
КУКАРЦЕВА Марина Алексеевна - доктор философских наук, профессор кафедры gолитологии и политической философии Дипломатической академии МИД РФ
ВАЛИЕВА Зара Эдуардовна – третий секретарь посольства РЮО в РФ, аспирант Дипломатической академии МИД РФ
Примечания
(14) Газета «Заря Восто¬ка». 1990. 14 декабря.
(15) Джавахишвили И. «История грузинского народа». Тбилиси, 1928. С. 47-48.
(16) Котетишвили В. «Горящий очаг», «Сахалхо сакме». 1919. 25 мая)// Дзаттиаты Р. Газета «Советская Осетия», 1989. 13 ноября
(17) Грузинская Советская энциклопедия. Тбилиси, 1981, с.354 ; Большая Советская энциклопедия. М., 1978. Т. 30. С. 337.
(18) Гаглойты Ю.С. Проблемы этнической истории южных осетин. стр. 56. Цхинвал 1996.
(19) Техов Б. В. Осетины – древний народ Кавказа. Цхинвал. 1993
(20) Ahmad H. Sa’di . Catastrophe, Memory and Identity: Al Nakbah as a Component of Palestinian Identity // Israel Studies , 7, № 2 (2002).
(21) Газета “Советская Осетия”, № 193, 13 октября 1990 г
(22) Д.Медоев. На пути к признанию. Москва, 2011.
Источник: журнал «Обозреватель». – 2013. N 4.
Грузия этничность / этнополитика Южная Осетия
