ДЛЯ АЗЕРБАЙДЖАНА ЛЮБОЙ ВАРИАНТ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ ИРАНА ЧРЕВАТ НОВЫМИ УГРОЗАМИ
ИНТЕРВЬЮ | Александр КРЫЛОВ | 27.08.2013 | 21:02
Эксклюзивное интервью minval.az c известным российским экспертом, президентом Научного общества кавказоведов Александром Крыловым.
- Господин Крылов, как Вы оцениваете нынешнюю политику иранского государства в отношении внешних глобальных игроков, в частности России и Запада?
- Политика Ирана диктуется пониманием того, что в случае силового свержения президента Асада в Сирии может начаться силовое решение иранской ядерной проблемы. Поэтому Тегеран оказывает поддержку нынешнему руководству Сирии, стремится развивать отношения с Москвой, которая вместе с Китаем выступает в СБ ООН против внешнего военного вмешательства в сирийские дела. Ограничителем наращивания российско-иранского сотрудничества выступает нежелание Москвы создавать себе дополнительные трудности в отношениях с США, что ярко проявилось в истории с отказом от продажи Ирану российских комплексов С-300. Другим тормозом для Москвы, выступающей против дальнейшего распространения ядерного оружия, является вероятность появления такого оружия у Ирана.
- Могут ли произойти позитивные изменения в вопросе иранской ядерной проблемы с участием нового главы иранского внешнеполитического ведомства Мохаммада Джавада Зарифа, известного своими связями на Западе?
- В современной международной ситуации ядерное оружие может превратиться в единственную надежную гарантию национальной безопасности, им уже обладают соседние с Ираном Индия и Пакистан. Так что хотя Тегеран категорически отвергает связь своей ядерной программы с разработкой ядерного оружия ему не очень верят. Особую тревогу по этому поводу испытывают в Израиле, что, учитывая историю израильско-иранских отношений, вполне понятно.
Ядерная программа - это только часть имеющихся противоречий Ирана и США и их союзников. Тут слишком много проблем: роль Ирана в Сирии, на Ближнем Востоке и исламском мире, его отношения с Израилем, Саудовской Аравией и другими союзными США арабскими монархиями. И, наконец, энергетические богатства, которые столь привлекательны для внешних игроков. Не зря в свое время американские политики и эксперты оценивали оккупацию как стремление «набросить энергетическую удавку на шею Китаю».
Без контроля над иранскими нефтью и газом такой удавки не набросить. Готовы ли новые руководители Ирана пойти навстречу США и его союзникам по всем этим вопросам и фактически отказаться от проведения независимой политики? Очевидно, что нет. Поэтому какие-то стилистические изменения возможны, но главные проблемы останутся. Отсюда и высокая вероятность того, что после Сирии может прийти черед Ирана.
- Какими находите сложившиеся ирано-азербайджанские отношения, могут ли они выйти на качественно иной уровень развития, и при каких условиях?
- Эти отношения имеют напряженный характер, связано это в первую очередь с разыгрыванием карты Южного Азербайджана внешними игроками, их стремлением использовать азербайджанскую территорию в случае начала силового сценария в Иране. Очевидно, что если начнутся военные действия ирано-азербайджанские отношения выйдут на качественно новый уровень. Многие азербайджанские эксперты оценивают этот сценарий очень оптимистично для Азербайджана и считают вполне достижимым объединение азербайджанцев в рамках одного государства после оккупации и распада Ирана. Не могу разделить подобный оптимизм. Наоборот, для Азербайджана любой вариант дестабилизации Ирана чреват новыми угрозами и созданием больших проблем на многие годы вперед.
- Что полагаете о происшедших событиях в Египте? Какие внешние силы замешаны в этом сценарии? Насколько логичны заявления турецкого премьера по поводу израильского присутствия в данном вопросе?
- Роль внешних сил очевидна, она весьма велика, что прекрасно видно по последней поездке чиновников Евросоюза в Каир, где они пытались воздействовать на новое военное руководство и на свергнутого президента Мурси. Но при всей роли внешнего фактора главной причиной дестабилизации все же были нерешенные социально-экономические проблемы, бедность, отсутствие социальных перспектив у большинства египетского населения.
Часть населения увидела выход в возврате к истинному исламу, другая часть - в следовании по пути европейской демократии. В итоге страна раскололась и оказалась на пороге гражданской войны. Удастся ли военным удержать ситуацию под контролем не ясно. В нынешних египетских условиях военная диктатура все предпочтительнее национальной катастрофы. Однако некоторые внешние игроки, требующие от военных скорейшего возврата к демократии, упорно отказываются это понимать.
Тамара Тагизаде, по материалам: minval.az
безопасность Ближний Восток Иран
