ПРИВИЛЕГИРОВАННОЕ СОСЛОВИЕ ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Зарема ИБРАГИМОВА | 30.12.2013 | 09:00
Наибольшее количество военных сословий в Российской империи в XIX в. приходилось на Кавказ – 20 % [110; с. 37]. В целом состав офицерского корпуса по вероисповеданию во второй половине XIX в. характеризуется следующими цифрами: мусульман – 1,13%, православных 76,84%, армяно-григориан 1,11% и т.д. В 1877 г., например, в Терском и Кубанском казачьих войсках состояли на службе 575 горцев-мусульман [39; с. 89]. С 1888 г. общее число «иноверцев» в войсках не должно было превышать 30% [52; с. 3]. В конце 60-х годов XIX в. в офицерский состав входило 76,34% православных и 1,13% мусульман. (Мусульмане служили в: пехоте – 0,91%; кавалерии – 3,28%; артиллерии – 0,22%, инженерных войсках – 0,21%) [245; с. 352]. К 1917 г. в русской армии насчитывалось 1,5 млн. мусульман [250; с. 29].
Офицерский состав, офицеры – законодательно установленная административно-правовая категория лиц, имеющих военно-профессиональное образование и персонально присвоенные офицерские воинские звания [73; с. 205]. Офицер – лицо командного и начальствующего состава в вооруженных силах, милиции и полиции. В России в начале XVIII в. офицеры делились на штаб-офицеров (от майора до полковника) и обер-офицеров (от капитана и ниже) [58; с. 27]. Хотя с 1856 г. потомственное дворянство стало предоставляться только с получением чина полковника, однако сохранился принцип, согласно которому получение даже самого младшего офицерского чина всегда сопровождалось получением дворянства (хотя бы и личного)[116; с. 15]. Еще во времена Петра I, согласно «Табелю о рангах», все лица, любого происхождения, достигшие 1-го офицерского чина – прапорщик (XIV класс), получали потомственное дворянство [73; с. 205]. Первоначально дворяне отличались от крестьян тем, что первые за свою землю несли военную службу, а вторые – платили подати. Носить оружие и быть воином считалось делом благородным, и занятие это из поколения в поколение давало основание считать свой род благородным. [76; с. 26]. Право поступления на гражданскую службу определялось 3 условиями: сословным происхождением, возрастом и образовательным уровнем. Почти монопольное право поступления на военную и гражданскую службу имело потомственное дворянство и частично личное дворянство. Государственными служащими могли стать также выходцы из духовного сословия, купцы 1 гильдии, ученые. Выходцы из низших слоев населения право поступления на гражданскую службу приобретали лишь в случае получения высшего и среднего образования. Сразу же по окончании учебного заведения им автоматически присваивали чины низшего класса [64; с. 51-52].
Возводя привилегированные сословия народов Северного Кавказа в ранг российских дворян, государство автоматически должно было заботиться об их экономической достаточности, чему было немало противников в среде русских дворян. Против наделения горцев правами российского дворянства высказался представитель Министерства финансов А.Н. Виноградов, полагая, что представители высших горских сословий домогаются причисления к потомственному дворянству Российской империи, главным образом, для получения возможности поступать на государственную службу и отдавать детей в кадетские корпуса. Д.И. Святополк-Мирский настаивал на включении привилегированных сословий народов Северного Кавказа в структуру российского дворянства. Более того, он находил справедливым и предоставление княжеского титула соответствующим привилегированным категориям горцев. Категорически против его утверждения высказывались чиновники Главного Штаба. Последний проект Кавказская администрация представила в ноябре 1916 г. В этом проекте администрация последовательно отстаивала право привилегированных сословий на получение российского дворянства. Однако и этот проект был отклонен [114; с. 35, 41].
Формально управление Терской и Кубанской областями осуществлялось на основании общих губернских учреждений, но с многочисленными изъятиями и прибавлениями, которые обусловили его полувоенный характер и неограниченную военную власть начальников области, округа и даже участка над подчиненным городским населением. Должность начальника области соответствовала воинскому званию генерал-лейтенанта, начальников округов – званию полковника, начальников участков – званию штабс-капитана, и даже старшине села присваивалось звание урядника [190; с. 96]. Наличие в войсках, стоявших в определенной местности, слишком большого числа офицеров – местных уроженцев считалось нежелательным и ограничивалось обычно 20%, но здесь играло ключевую роль именно вероисповедание. Например, грузины, как православные, в эти проценты не входили и составляли большинство офицерского состава на Кавказе [76; с. 278]. К 1 января 1902 г. в Терском казачьем войске насчитывалось 340 генералов, штаб- и обер-офицеров [47; с. 91].
Многие чеченцы считали себя дворянами и требовали официального подтверждения их звания. Большое количество заявлений было подано начальнику Грозненского округа от его жителей. Часто заявления начинались следующими словами: «Считаю себя потомственным князем, ходатайствую о признании потомственными князьями моих сыновей…» [34; л. 14]. В 1830 году служащие Лейб-гвардии кавказско-горского полуэскадрона обратились к генералу Бенкендорфу с просьбой именовать узденей дворянами и выдавать им грамоты на дворянство. В выдаче грамот было отказано. Горцам разъяснили, что дворянская грамота в условиях кавказской жизни не имеет никакого значения. Что же касается признания узденей дворянами, то это на практике уже делается, разъяснил генерал. Дети узденей принимались в кадетские корпуса наравне с детьми российских дворян, оруженосцы из узденей, как и дворяне, производились не в унтер-офицеры, а в юнкеры, и затем в офицеры [163; с. 116-117]. Дети раненых и погибших офицеров-горцев в виде льгот зачислялись в учебные заведения [52; с. 5]. Дворянское достоинство открывало доступ его обладателям в некоторые учебные заведения, в которые дети не дворян не принимались [264; с. 64]. Хотя горские уздени неформально и признавались дворянами, однако администрация Терской области систематически третировала представителей благородных сословий горцев, как самозванцев [199; с. 62]. Подтверждение благородного происхождения горцев грозило государству немалыми материальными расходами, открывая горцам доступ к высшим ступеням военной иерархии. С 1859 г. военные пенсионные ставки выросли до значительных размеров, выдавались серебром. В год пенсия составляла: генералу – 1430 руб., генерал-майору– 860 руб., полковнику – 515 руб., майору – 290 руб., капитану – 230 руб., штабс-капитану– 215 руб., поручику – 200 руб., прапорщику – 145 руб. [76; с. 240].В 1902 году, в связи с реакционной политикой властей, горцам в ряде мест Терской области, не состоявшим на государственной службе или в отставке в офицерским чинах, было предложено продать в течение года земли, полученные в наследство. В противном случае они отчуждались в казну. Таким образом государство нарушало свое же законодательство [116;с. 76]. Те руководители, которые старались защитить интересы горцев, подверглись злобным нападкам, их обвиняли в покровительстве местному национализму и мягкотелости.
Только некоторые горские фамилии были персонально, за особые заслуги, утверждены в российском дворянском звании [264; с. 63]. В 1913 г. Канцелярией Наместника на Кавказе было отдано распоряжение начальнику Терской области выявить количество дворян, владеющих земельным имуществом и в законном порядке утвержденных в Российском потомственном дворянстве. В рапорте от 2 января 1914 г. начальник Веденского округа доложил руководству, что таковых лиц в его округе нет [28; л. 9]. Начальник Грозненского округа сообщил о наличии двух чеченских семей, законным порядком утвержденных в потомственном дворянстве: Чермоевых: Арсемик, Абдул-Муслим, Абдул-Межид, Абубакар, Туган и, Курумовых: Яльяс, Даут, Муса, Иса, Зубаир, Абдурахман, Ахмат, Махмуд, Хамит, Джукаид, Зияудин [28; л. 11]. Причем эти две семьи составляли самое большое количество потомственных дворян, подтвержденных официально в своем звании Российским правительством, среди коренных народов Терской области на тот период. 23 декабря 1899 г. последовало принятие Правительствующим Сенатом указа о пожаловании права потомственного дворянства сыновьям и внукам генерал-майора Арцу Чермоева с записью в дворянскую родословную книгу Ставропольской губернии. Право на это давали его генеральский чин и высокие российские ордена [125; с. 75].
Чеченцы и вели себя по-дворянски. По свидетельству барона Врангеля, на приеме у императора, Александр Николаевич Раевский (Чеченский) сказал царю: «Государь! Честь дороже присяги. Нарушив первую, человек не может существовать, тогда как без второй он может еще обойтись». Пораженный благородством воина, царь присвоил А.Н. Раевскому звание генерал-майора [65; с. 13]. Недаром пословица гласит: «Когда умирает тигр, остается шкура. Когда умирает человек, остается имя» [182; с. 4].
Награда – это признание заслуг человека, его полезной деятельности, благородных поступков. Это знак отваги и мужества. Статистические сведения о пожаловании чеченцам наградных медалей служат дополнительным материалом, показывающим значительную роль чеченского населения в истории России. Документы о награждениях также позволяют выявить новые исторические факты и уточнить ранее известные сведения [246; с. 453]. В отношении награждения медалями горцев Кавказского края за подвиги и мужество, соблюдались особенные временные правила, утвержденные для руководства Командующего войсками Кавказского военного округа [157; с. 456]. Командующему Кавказским военным округом было предоставлено «право награждать туземцев Кавказского Края» [277; с. 119]. Нижние чины армии и флота, унтер-офицеры, отмечались только медалями и специальными знаками отличия. В законе о российских орденах – «учреждение орденов и других знаков отличия» – говорилось, что орденские награды могут быть пожалованы только дворянам, чиновничеству, офицерству. Мещанам и «лицам сельского состояния» ордена не выдавались. Для гражданских лиц и военных в мирное время отсчет орденов начинался с ордена Станислава 3 степени. Планировалось учреждение специального ордена для иноверцев – ордена Заслуг, так как человек нехристианской веры не мог носить крест с изображением святого. О таком ордене подумывали еще в XVIII веке. Но вместо него с 1845 г. на всех русских орденах для не православных стали заменять изображение святого Российским гербом [156; с. 33].
Довольно часто горцев награждали орденом святого Георгия. Военный орден святого Великомученика и Победоносца Георгия в систему орденских старшинств не входил. Но по своему значению он шел за высшим знаком отличия России – орденом святого апостола Андрея Первозванного [138; с. 16]. В 1854 г. орденом святого Георгия 4 степени был награжден Дударов Аслан-Мирза, штабс-капитан Кавказской гренадерской артиллерийской бригады [94; с. 126]. Также были представлены к награде: Чермоев Арцу, Асаков Осман, Нашихоев Ибрагим, Чопанов Исса и многие другие чеченцы.
А. Чермоев. Указом Правительствующего Сената 23 декабря 1899 года все представители рода ген.-майора Арцу Чермоева признаны в потомственном дворянстве Российской Империи и записью в ДРК Ставропольской губернии
5 июля 1858 г. были учреждены «Правила для награждения Азиатцев» [24; л. 13]. Приведение наград от имени царя в определенный порядок произошло при императоре Александре II высочайше утвержденным «Положением о наградах по службе» от 31 июля 1859 г. Устанавливались следующие награды:
1) Высочайшее благоволение;
2) Чины;
3) Ордена;
4) Земли;
5) Подарки Его Императорского Величества;
6) Денежные выдачи;
7) Перевод в гвардию;
8) Золотое оружие [157; с. 7].
Человеку, не обладавшему дворянским достоинством, получить орден было практически невозможно. Дворянство давало право на титул «Ваше благородие». До 1826 г. получение русского ордена любой степени давало награжденному право потомственного дворянства, а с ним и все преимущества, привилегии и блага правящего сословия. В 1845 и 1855 гг. было установлено, что право потомственного дворянства дает только награждение орденами только первых степеней (на ордена Георгия и Владимира это ограничение не распространялось). Орден святого Георгия любой степени всегда давал право на потомственное дворянство. С 1900 г. потомственное дворянство получали лишь с 1-й, 2-й и 3-й степенью ордена святого Владимира [138; с. 17]. Получить потомственное дворянство можно было также, дослужившись до определенного звания. В 1852 г. вышел новый закон, по которому звание обер-офицера (прапорщика) давало право на личное дворянство, а чин первого штабного офицера (майора) – на потомственное дворянство. Чиновнику, дослужившемуся до гражданского чина коллежского регистратора, автоматически присваивалось личное звание почетного гражданина. Статский советник становился потомственным дворянином [64; с. 52]. Политика ограничения возможностей перехода в высшее сословие велась и в отношении чинов. С 1855 г. для получения потомственного дворянства необходимо было дослужить в армии до чина полковника, это чин VI класса, а на гражданской службе – до чина статского советника (V класс по «Табелю о рангах»). А это случалось очень редко. В основном, во второй половине XIX века мелкие чиновники и офицеры становились потомственными дворянами преимущественно путем получения соответствующего ордена. В 1875– 884 гг. 40% лиц, вписавшие свои имена в дворянские родословные книги, получили эту привилегию по чину, а 60% – по ордену, в 1882– 896 гг. – соответственно 28% и 72% [138; с. 17]. На каждый новый чин офицер получал патент – на пергаменте и с государственной печатью. При увольнении в отставку офицеру и военному чиновнику выдавался указ об отставке (содержащий послужной список), считавшийся видом на жительство и выполнявший функции паспорта. Существовало Положение, по которому (за исключением боевых подвигов) для получения следующей награды должно было пройти не менее 2 лет со дня получения предыдущей [76; с. 175, 185]. В виде исключения, в военное время производили в офицерский чин без экзаменов юнкеров, вольноопределяющихся и солдат – за военные отличия [12; л. 1 об.].
Некоторые виды наград, помимо почести и славы, давали право на пожизненную пенсию. Офицерам из горцев, служивших в мирное время, давали награды, назначаемые при проявлении геройских поступков в бою. Получивший орден святого Георгия 4-й степени получал пожизненную пенсию 8 рублей в год; 3-й степени – 16 рублей; 2- й степени – 24 рубля, и 1-й степени – 36 рублей в год [40; с. 125]. Служба офицеров милиции, в отношении прав и преимуществ, приравнивалась к службе в регулярных войсках. Все чины милиции обязаны были иметь одежду, вооружение за свой собственный счет. За проступки и преступления по службе, если они маловажны, они подвергались взысканиям, на основании дисциплинарного устава. Сельская стража находилась в распоряжении сельского старшины, который давал ей ежедневный наряд [26; л. 17]. Как офицеры, так и нижние чины, в случае болезни принимались в лазареты других войск и военных госпиталей на тех же правах, что и чины регулярных войск [9; л. 174 об.]. На каждого офицера заводился послужной список, в котором указывались: фамилия, имя, отчество; должность по службе; чин, ордена и знаки отличия; когда родился, из какого звания и какой губернии уроженец, вероисповедание и где воспитывался [76; с. 25].
Служба у горцев считалась почетной и хорошо вознаграждаемой. В Крымской войне в составе русской армии участвовало около тысячи чеченцев – после ее завершении 802 чеченца за проявленную доблесть были награждены российским командованием памятной бронзовой медалью [236; с. 9]. Представители горских верхов, потомственные военные служили в кавказско-конно-горском дивизионе в 1853-54 гг. – чеченцы: «из Аксаевских узденей» штабс-капитан Ибрагим Казамбиев, «из чеченских старшин» прапорщик Нока Сабуров. В период русско-турецкой войны 1877-78 г. часть офицеров Кавказского конно-горского дивизиона, расформированного в 1856 г., была зачислена в конно-иррегулярные полки, другая часть находилась на службе в постоянных милициях, в регулярных частях и в отставке [40; с. 126].
На многих фронтах защищали интересы Российской империи уроженцы Терской области. Чеченцы славились как стрелки и мастера в обороне завалов и укреплений. Их отчаянная отвага была общеизвестна [21; л. 60, 63]. При вступлении на должность Кавказского Корпусного командира, осенью 1876 г., бывший начальник Терской области М.Т. Лорис-Меликов пожелал набрать себе конвой из горцев, причем в обязательном порядке там должны были присутствовать чеченцы. Желающих явилось больше чем требовалось. В конвой были отобраны чеченцы из обер-офицерских детей [17; л. 133]. Михаил Тариеловия 12 лет управлял Терской областью и прекрасно был осведомлен о военных навыках и преданности долгу чеченцев.
Таким образом исторические факты свидетельствуют о готовности чеченцев служить на благо Российской империи даже рискуя своей жизнью, отстаивая интересы государства как на территории России, так и за ее пределами. Не только рядовые всадники-добровольцы, но и чеченские офицеры проявляли героизм в военных сражениях XVIII – XIX – XX вв. Были среди чеченцев и дворяне, не запятнавшие этого высокого звания, пожалованного высшим руководством Российской империи за проявленные заслуги перед Отечеством.
Список источников и литературы
Градовский А.Д. Начала русского государственного права // Градовский А.Д. Собр. соч. в 9 т. Т. 7. Ч. 1. – СПб. 1907.
Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX – начало XX вв) – СПб. 1998.
Де Ливрон В. Статистическое обозрение Российской империи. – СПб. 1874.
Акиев Х.А. Привилегированное сословие горцев Северного Кавказа на службе в царской армии и милиции // Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии (XVI – нач. XX вв.). – Грозный, 1980.
Бабурин А.Ю. Представители народов Северного Кавказа в составе русского офицерства в 70-90 гг. XIX века // Некоторые проблемы отечественной и зарубежной истории. Вып. 2. – М. 1995.
Статистическое обозрение Российской империи. – СПб. 1874.
Тамарин А. Мусульмане на Руси. – М. 1917.
Военная энциклопедия. В 8 т. Т. 6. – М. 2002.
Большая советская энциклопедия. Т. 19. – М. 1975.
Военная энциклопедия. В 8 т. Т. 6. – М. 2002.
Ванишвили Ш.Н. Закавказье в системе российского правления (1864 – 1917 гг.). – Тбилиси, 1990.
Дышеков М.В. Трансформация традиционной элиты Кабарды и Балкарии во второй половине XIX – начале XX вв. Дис. канд. ист. наук. – Нальчик, 2001.
Ортабаев Б.Х. Усиление колониального режима царизма на Северном Кавказе на рубеже XIX– XX вв. //Проблемы истории и культуры народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе, 1985.
Андриевский Д.И. Население Кавказа как источник комплектования армии. По данным десятилетия 1892 - 1901 гг. – Тифлис, 1906.
ЦГА РСО-А. Ф. 262. Оп. 1. Д. 6.
Лоов И.Р. О привилегированных сословиях у абхазо-адыгских народов // Дворяне Северного Кавказа в историко-культурном и экономическом развитии региона. – Краснодар, 2002.
Бабурин А.Ю. Представители народов Северного Кавказа в составе русского офицерства в 70-90 гг. XIX века // Некоторые проблемы отечественной и зарубежной истории. Вып. 2. – М. 1995.
Туманов Г.М. Земельные вопросы и преступность на Кавказе. – СПб. 1900.
Петин С. Собственный Его Императорского Величества конвой. – СПб. 1899.
Волков С.В. Русский офицерский корпус. – М. 1993.
Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX – начало XX вв) – СПб. 1998.
Туманов Г.М. Земельные вопросы и преступность на Кавказе. – СПб. 1900.
ЦГА РСО-А. Ф. 11. Оп. 13. Д. 1019.
Ингуши в войнах России XIX-XX вв. – Нальчик, 2002.
Вахидова М. Чеченский сын Раевского: (О жизни и судьбе А.Н. Чеченского) // Наука и религия. № 9. – М. 2002.
Намитокова Р.Ю. В мире имён собственных. – Майкоп, 1993.
Степановский А.Д., Петерс Д.И., Фельдман Д.З. О награждении евреев медалями Российской империи: введение в проблему // Вестник архивиста. – № 3-4 (75-76). – М. 2003.
Кузнецов А. Награды: Энциклопедический путеводитель по истории российских наград. – М. 1999.
Чикаева К.С. Численность дворянства Северного Кавказа в конце XIX – нач. XX вв. // Дворяне Северного Кавказа в историко-культурном и экономическом развитии региона. – Краснодар, 2002.
Кузнецов А. Награды Кавказской войны // Ориентир № 3. – М. 2001.
Каданцев П.С. Ордена России: История. Описание. Кавалеры. – Рязань, 1993.
Гизетти А.Л. Сборник сведений о георгиевских кавалерах и боевых знаках отличия кавказских войск. – Тифлис, 1901.
РГИА. Ф. 1149 Оп. 7. Д. 95.
Кузнецов А. Награды: Энциклопедический путеводитель по истории российских наград. – М. 1999.
Каданцев П.С. Ордена России: История. Описание. Кавалеры. – Рязань, 1993.
Каданцев П.С. Ордена России: История. Описание. Кавалеры. – Рязань, 1993.
РГВИА. Ф. 970. Оп. 2. Д. 2205.
Акиев Х.А. Социальный состав и образовательный уровень национальных формирований из горцев Северного Кавказа (1877-78 гг.) // Социальный состав и классовая борьба в Чечено-Ингушетии в дореволюционный период. – Грозный, 1979.
РГИА. Ф. 1268 Оп. 18. Д. 88.
РГВИА. Ф. 330. Оп. 11. Д. 32.
Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. Т. II. М. 2001.
РГИА. Ф. 866 Оп. 1. Д. 60.
РГВИА. Ф. 14505. Оп. 1. Д. 21.
воинское искусство / вооружения Кавказ Россия Чечня этничность / этнополитика
