О культурной составляющей российско-кавказского диалога
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Олег ДОМЕНИА (Абхазия) | 09.01.2013 | 08:00
Материал подготовлен на основе выступления автора в ходе научного семинара «Западный Кавказ между прошлым и будущим» (Сухум, 28-29 ноября 2012 г.)
Уважаемые коллеги!
Я бы хотел вернуться к англосаксонскому проекту – я его называю трансатлантическим. Не углубляясь в сентенции морального характера (политика и мораль зачастую противостоят друг другу), замечу, что в этом проекте присутствует нечто такое, что нам следовало бы взять на вооружение. Этот проект достаточно основательно продуман, разработан и администрация США уже не одно десятилетие неотступно его осуществляет. Поэтому политика США достаточно прогнозируема, чему могут служить подтверждением выступления ряда участников данного научного семинара. Эта политика направлена на перекачивание ресурсов из одних регионов на территорию Соединённых Штатов. Других стратегических целей и задач эта политика не решает, и она не скрывает, что этим занимается. И здесь – любые средства хороши.
Когда я говорю о том, что этот проект разработан, я имею в виду технологическую основательность его разработки. Для достижения основной цели используются различные модели, включая создание некоего хаотического состояния в масштабе планеты, и заказчики этого проекта не скупы оплачивать как его разработчиков, так и исполнителей. Единственным недостатком этого проекта, по мнению ведущих американских экспертов, в частности Хантингтона или Фукуямы, является его неприменимость к Китаю и Индии. Разработчики этого проекта пока не нашли «противоядия» к Китаю. И нам с Вами остаётся теперь уповать на то, насколько эта страна окажется в состоянии успешно осуществлять свой проект.
К сожалению, успешно противостоять трансатлантическому проекту ни одно государства, включая Россию, пока не может – хотя, на мой (и не только на мой) взгляд, Россия обладает достаточным потенциалом для того, чтобы противостоять этому проекту. Но пока, особенно за последние десятилетия, Россия начинает играть по правилам этого проекта. Как мне представляется, Россия находится на перепутье, и она еще не совсем определилась относительно своих дальнейших действий.
Я хотел бы здесь вспомнить недавнюю полемику в качестве регулярно проходящего здесь российско-абхазского экономического (делового) форума. В ходе одного из секционных заседаний нам показали роскошный проект модернизации ряда мест Абхазии – таких, как Пицунда, Рица, Алапхара. Это на самом деле сказочный проект, и все сидевшие там и российские чиновники, и абхазские чиновники воодушевлённо одобряли его. Пожалуй, только я и руководитель экологической службы Абхазии не восприняли этот проект. Аргументируя свою позицию, я сказал, что пока Абхазия далека от реализации подобных проектов – хотя бы потому, что у нас даже нет земельного кадастра. У нас нет схемы территориального планирования республики, у нас нет стратегии развития Абхазии. Мне возразили, поинтересовавшись, почему же у вас нет подобных документов, и спросив, как я представляю себе будущее Абхазии. В своем ответе я задал встречный вопрос: а есть ли такая модель у России? И может ли реально сегодняшняя Абхазия моделировать своё будущее без стратегической модели России?
Следующее, на что мне хотелось бы обратить внимание – это вопрос об отношениях России и Кавказа. Вчера один из выступающих говорил о том, что российская философия, в сопоставлении с тюркской, носит преимущественно оборонительный характер. В связи с этим мне хотелось бы отметить, что в русской философии и культуре патриотизм занимает достаточно заметное место. Это касается и фольклора, и нарративной лексики, и художественной, научной литературы. При этом российское Отечество пространственно плохо очерчено, и российское государство постоянно расширялось – не потому, что этого кто-то захотел, а потому, что сама русская (российская, славянская) культура является равнинной. Все равнинные культуры имеют тягу к пространственному расширению. Неудивительно, что, расширяясь пространственно, Россия часто сталкивалась с проблемами, ибо территории, которые она включала в своё Отечество, не были пустыми местами. Там жили люди, и в процессе культурного взаимодействия возникали в первую очередь проблемы ментального характера. Особенно это было заметно на Кавказе.
Кавказ и Россия не столкнуться не могли. Я не виню в этом ни Россию, ни Кавказ, как это, к великому сожалению, часто встречается в масс-медиа. Здесь, как мне кажется, главная проблема заключается не в выяснении того, кто из противостоящих сторон прав, а кто неправ. Проблема, если так можно выразиться, состоит в самой проблеме. Следует зафиксировать. Что между Кавказом и Россией есть проблема, которую надо обсуждать, вокруг которой необходимо вести диалог. С точки зрения обыденного сознания подходить к этой проблеме, как мне кажется, бесперспективно.
Русская культура и кавказская культура типологически не сопоставимы. По ряду параметров это разные культуры. Кавказская культура – горская, а русская – равнинная. В российской культуре пространственная граница весьма плохо заметна, в то время как на Кавказе границы Отечества весьма сильно подчёркнуты. Сама природа заставляла и даже диктовала, чтобы человек осознавал свое Отечество в четких (и совпадающих между собой) границах – политических, экономических, культурных, экологических.
В связи с этим я хотел бы процитировать один исторический документ, который, на мой взгляд достаточно хорошо иллюстрирует этот сюжет. «…Это было осенью 1861 года. На завершающем этапе русско-кавказской войны император России Александр II специально прибыл в западную Черкесию для встречи с черкесской, абадзехской депутациями, чтобы уговорить горцев, продолжавших сопротивляться наступлению русской армии, добровольно сложить оружие. Обращаясь к собравшимся на поляне старшинам, император говорил: «Я к Вам прибыл не как враг, а как доброжелательный друг. Я хочу, чтобы ваши народы сохранились, чтобы они не бросали родных мест, чтобы они согласились жить с нами в мире и дружбе. Россия – большое государство, перед которым стоят великие исторические задачи. Нам необходимо укрепить наши границы, приобрести моря для выхода к другим странам. Наша торговля с другими народами должна идти через моря. Мы не можем обойтись без Чёрного моря. Предлагаю дать Ваше согласие на прокладку через ваши земли трёх дорого к Чёрному морю – к Анапе, Новороссийску и Туапсе. Казна моя за это выплатит вознаграждение тем аулам, которым придётся переселиться с территорий, отведённых под эти дороги. Вы должны признать подданство русского царя. Это не лишит вас национальной самобытности. Вы будете жить и управляться по своим адатам, сохраните неприкосновенность своей религии, и никто не будет вмешиваться в ваши внутренние дела. Администрация и суд будут из ваших выборных людей. Вы много десятков лет воюете храбро, но ваши лучшие люди гибнут, и вам не отстоять самостоятельности потому, что моя армия велика и сильна. Уже ясно виден конец – Кавказ будет русским. Не видно никакого разумного основания губить и дальше людей. Если вы прекратите губительную войну, ваш народ сохранится и ему будет лучше жить. Русское государство будет вас охранять от врагов, блюсти ваши интересы. Залечатся раны, утихнет вражда, забудутся обиды, и через полвека вы будете жить государственной жизнью и управляться по справедливым законам. Ваши дети и внуки воспримут грамоту и культурные навыки ведения хозяйства, и им жить будет легче, чем вам. В этот решительный час я прошу вас понять неизбежность покорения русскими Кавказа и принять мои условия, при которых ваш народ сохранится в наибольшей целости и будет иметь возможность жить и развиваться себе на пользу и благоденствие. Если мои условия будут вами отвергнуты, я буду принуждён приказать своим генералам закончить войну в ближайшие годы, несмотря ни на какие жертвы и истребления народа. Будьте же благоразумны и примиритесь с исторической неизбежностью. Царское слово крепкое, и я торжественно заявляю, что моё слово будет свято и нерушимо. Это всё я подтвержу царским указом».
В ответ выступает Хаджемуко Хадже, представитель черкесской депутации. «У меня любовь к Родине так велика, что был бы готов любою ценою сохранить их для наших детей. Но теперь я вижу, что у нас не хватит силы оружием отстоять наши земли. Пришло время, когда мы должны войти в одно из соседних государств. Нам ближе Турция, но она не хочет оказать нам военную помощь. Русских много, нас мало, силы не равны и нам не устоять. Моё мнение – принять предложение русского царя, покориться судьбе. За это Бог нас не осудит». Однако это выступление вызвало неудовлетворённость собравшихся старейшин. Тогда выступил другой представитель черкесской депутации по фамилии Цейко. Он говорит: «Русский царь нам сказал то, что он должен был сказать по своему положению. Его я не осуждаю, но его слова не совпадут с моим желанием. Народ рождается как отдельный человек один раз, как отдельный человек он развивается, стареет и умирает. Самый большой век человека – 100 лет, а народ живёт тысячелетия. Нет ничего вечного под солнцем, но и нам люба и дорога наша Родина-мать. И мы, не жалея жизни, защищаем и отстаиваем её. Мы должны дать ответ своим предкам и Богу за это священное дело. Нас никто не упрекает, что мы щадим себя. Нет, мы обильно проливаем свою кровь и кладём свои головы. Мы гибнем, но лучше гибель, чем рабство. Русский царь обещает нам неприкосновенность наших адатов и нашей религии, но разве это возможно? Бросьте горсть соли в кадку воды, и вы увидите, что случится с солью. Она растворится. Маленький народ, покоренный большим народом, должен раствориться в нём. С окончанием нашей свободы окончится и наша самобытность – иначе и быть не может. Мы храбро и беззаветно должны продолжать борьбу. Бог не в силе, а в правде. Будем биться до конца. Если погибнем за Родину, за народ, за веру, за честь – то позора нам не будет. Может, Кавказ и будет русским, но черкесы не будут рабами русского царя, пока в их жилах течёт кровь. Русский царь называет себя нашим доброжелателем. Как это странно – наш доброжелатель 60 лет безжалостно проливает кровь. Нет, Кавказ будет или нашей любимой колыбелью, или нашей могилой, но живыми мы её не отдадим. Лучше гибель, чем рабская жизнь. Не опозорим воинской славы наших предков и не забудем первейшей заповеди – будь героем или умри». Слова старца-черкеса были восприняты с восторженным одобрением присутствовавшими на встрече представителями черкесского народа, что серьёзно насторожило царя и сопровождавшую его свиту, опасавшихся народной ярости. Заметив это замешательство среди гостей, оратор сделал рукой знак, и народ вновь притих. Тогда он добавил к своим словам: «Царь в настоящее время – наш гость, а гость – священная особа. И пусть никто не подумает, что абадзехи способны нарушить долг гостеприимства»…»
Здесь и горцы были правы, и Россия была права. Это – столкновение цивилизаций, это столкновение разных культур. Да, Кавказ стал российским. Это был сложный процесс – одни народы присоединялись к России добровольно, другие сопротивлялись, и даже представители одного и того же народа (например, черкесов, абхазов) во время Кавказской войны поддерживали разные стороны. Это – живая реальность, этого не могло не иметь места, это было естественно, и мы должны к этим реалиям относиться довольно спокойно.
После восстания 1866 года абхазский народ был объявлен «виновным народом», однако во время первой русской революции абхазы воздержались от участия в ней. Это был, пожалуй, исключительный случай на территории России. Император принимает указ, снимающий с абхазов прежние обвинения, их начинают звать в армию. Абхазы стали надёжным для Российской империи народом, и они блестяще проявляли себя. Кавказ народится в российском геополитическом пространстве, и многие горцы Кавказа считают себя подданными российского государства. Мы, особенно представители моего поколения, именно так себя идентифицируем.
При этом существует одно «но»: в культурном, духовном плане Кавказ не стал частью русской культуры. Традиционные культурные, духовные ценности горцами Кавказа не забыты. Они присутствуют, хотя мы говорим на русском языке и соблюдаем нормы и законы российского государства (в Российской империи, СССР, да и сегодня мы, например, в Абхазии стремимся к тому, чтобы наши законы не противоречили российским). Однако в культурном плане, в духовном плане, в ценностном смысловом плане горцы Кавказа и российский народ отличаются. Культура – это наиболее стабильная, наиболее глубинная и наименее изменчивая сфера, не поддающаяся быстрой трансформации. Поверхностно – да, может быть, но в глубинных пластах традиционная культура сохраняется долго. Российской политике, на мой взгляд, следует это учитывать.
Я полагаю, что сегодня не Кавказ и тем более не черкесы являются главной угрозой российской государственности. Главная угроза российской государственности – даже не трансатлантический проект, а коррупция, при которой ни один социально-политический проект реализован быть не может. То, что это находит понимание в том числе в высшем руководстве российского государства – это отрадно, но нет у нас уверенности в том, что начавшаяся борьба с коррупцией будет доведена до своего логического завершения.
Как отдельные люди, так и народы предпочитают уважать силу. Если российское государство будет сильно внутренне – тогда не только кавказские, но и любые другие народы будут уважать это государство.
В 1990-е годы мы, абхазы, и в том числе я, будучи депутатом нашего парламента, пережили стрессовую ситуацию, когда российские чиновники, причём высшего уровня, предлагали нам, депутатам, согласиться и идти на объятия со своим врагом. «Вы не в силах противостоять, и никто вам помочь не может». И это мы пережили. Если мы предполагаем даже, что Россия завоевала Кавказ, в том числе и Абхазию (хотя одна часть добровольно присоединилась, другая была завоёвана), то это означает, что Россия несёт ответственность за судьбу завоёванного народа. Любая империя несёт такую ответственность, и я должен говориться, что не употребляю термин «империя» в негативном контексте. Напротив, империя защищает малые, более слабые народы, и это мы видим в истории человечества. Но империя, которая завоевала территорию и население на этой территории, несёт ответственность за судьбу этого народа. Ни морально, ни политически она от этой ответственности не освобождена, ибо безопасность, пища, одежда, жилище – это составляющие социального гомеостаза народа. И когда Россия в начале 90-х годов, объявив себя свободной и независимой, бросила на произвол судьбы многие другие народы – это, конечно, весьма и весьма настораживает. Возникает вопрос – не придет ли очередной Горбачёв или Ельцин к власти в России. Это, кстати, напрочь исключено в трансатлантическом проекте – прийти к власти в США может любой, а политика не меняется. А в России и у нас на Кавказе политика часто меняется в зависимости от конкретных людей.
Спасибо большое.
Западный Кавказ между прошлым и будущим Кавказская война культура Россия Северо-Западный Кавказ традиционализм черкесы
