Границы Армении с Турцией и Азербайджаном, через которые наиболее вероятно проникновение боевиков «ИГ», блокированы полностью по причине отношений Еревана с Анкарой и Баку. 35-километровый участок границы с дружественным Ираном мало подвержен террористической угрозе – как в силу тщательного отслеживания иранской стороной любой враждебной активности на своей территории, так и с учетом совместного боевого дежурства на рубежах российских и армянских пограничников. В составе воюющих в Сирии и Ираке исламистов граждан мононациональной христианской Армении нет по определению. Это дает дополнительную гарантию защищенности республики от попадания на ее территорию радикальных элементов.

Положение Грузии и Азербайджана куда тревожнее. После саммита НАТО в Уэльсе грузинской стороне обещан «существенный пакет» сотрудничества с военным блоком, за наполнение которого республика принялась с большой энергией. Одним из возможных элементов сотрудничества с Соединенными Штатами и НАТО в рамках «пакета» грузинам видится их участие в так называемой «антиджихадистской» коалиции стран, созданной под эгидой американцев. Сразу по окончании натовского форума в Ньюпорте Грузию посетил министр обороны США Чак Хейгел. Одним из вопросов переговоров стало предварительное обсуждение идеи Тбилиси организовать на своей территории курсы обучения бойцов некоей «умеренной» сирийской оппозиции.

Под этот проект, посредством которого закавказская республика пытается встроить себя в коалицию стран по борьбе с «ИГ», грузины готовы выделить военную инфраструктуру – конечно, при главенствующем финансовом и техническом содействии американских партнеров. Руководство Пентагона обещало рассмотреть инициативу Тбилиси предметно и представить свои соображения.

Трудно сказать, станет ли для грузин серьезным подспорьем в защите их территории от проникновения религиозного экстремизма, например, центр военной подготовки под Тбилиси (Крцанисский национальный учебный центр), где, возможно, будет проходить подготовительный «курс сирийского оппозиционера». Но уже сейчас можно с уверенностью предположить, что у грузинских спецслужб, ведомств внутренней безопасности и пограничного контроля прибавилось много работы. Дело в том, что в рядах «ИГ», других радикальных группировок в Сирии и Ираке широко представлены лица с паспортами граждан Грузии. На стороне «ИГ» воюют этнические грузины и чеченцы-выходцы из Грузии.

Важная особенность их участия в военных действиях на Ближнем Востоке состоит в том, что они занимают видные посты в иерархии «ИГ», обладая званиями «эмиров». По данным зарубежных изданий, на сирийском и иракском театрах военных действий может находиться от 100 до 200 бойцов, прямо или косвенно связанных с Грузией. А все чеченские «эмиры» «ИГ» – родом из Панкисского ущелья Грузии. В рядах «ИГ» замечен, например, Тархан Батирашвили, известный как Абу-Умар аш-Шишани. Говорят, он проявил себя не по возрасту крупным военным стратегом, участвовавшим в разработке операции по захвату иракского Мосула в июне этого года. По отцу грузин, по матери – чеченец, Батирашвили вырос в Панкисском ущелье, где приобрел первые навыки военного дела.

Радикальный ислам может прийти в Грузию не только через возможную «репатриацию» в страну ее граждан-боевиков «ИГ» или бойцов «умеренной сирийской оппозиции». (В рядах «Сирийской свободной армии», с руководством которой работают американцы и турки, также замечены лица чечено-грузинского происхождения). Протяженная граница Грузии с Азербайджаном – еще один потенциальный канал проникновения террористической угрозы. При этом прикаспийская республика может стать как непосредственным разносчиком исламистской «инфекции» со своей территории, так и использоваться в целях ее транзита, например, из мозаичного в этноконфессиональном плане российского Дагестана. Бакинские политологи чаще всего говорят именно о северной прописке радикальных религиозных настроений в республике, попадающих сюда с Северного Кавказа. Думается, в этом власти Азербайджана несколько лукавят, тем самым отводя от себя подозрения в подверженности своих граждан восприятию воинственного фундаментализма.

По данным азербайджанских источников, в Сирии и Ираке, в рядах «ИГ» и на стороне правительственных войск Дамаска сегодня воюет до 500 граждан республики. Через Турцию азербайджанцы вливаются в «экстремистский интернационал», в то время как по иранскому маршруту они поступают в распоряжение проасадовских сил в Сирии. Это достаточно условное «разделение» потоков направляющихся на Ближний Восток выходцев из Азербайджана, тем не менее, не отменяет всех опасностей, с которыми нефтеносная республика может столкнуться в дальнейшем. Когда-нибудь эти люди вернутся на родину, и тогда – не суть важно, под какими знаменами они воевали – будут представлять проблему для властей. Школа боевых действий в условиях гражданской войны, столкновения религий и конфессиональных течений оставит в них глубокий след. И местные политические элиты далеко не уверены в лояльности этих людей по отношению к властям.

В Баку сейчас разворачивается дискуссия по вопросу о том, вступать или нет в международную коалицию против «ИГ». И, если идти на такой шаг, то в каких пределах. Самолеты азербайджанских ВВС вряд ли будут задействованы в воздушных миссиях в небе над Сирией и Ираком. Маловероятна также отправка ограниченного контингента республики в качестве советников или в другом схожем амплуа. Лишний раз раздражать экстремистов, которые уже успели растиражировать карты с обозначением Азербайджана в составе расширенных границ «Исламского государства», власти республики решительно не намерены. Тем более к сдержанной позиции в приобщении к антиджихадистской коалиции Баку обязывают особые отношения с Анкарой. Ведь Турция взяла затянувшуюся паузу в Сирии и Ираке. И любой шаг Азербайджана в направлении слишком тесного сближения с США по вопросу вступления в коалицию — без согласования с турецкими партнерами — будет оценен в Анкаре крайне негативно. К тому же американо-азербайджанские отношения сами по себе далеки от доверительности, которая требуется потенциальным союзникам по коалиции в подобных случаях.

Налицо множество стоящих перед Грузией и Азербайджаном вопросов. Подписанное Грузией ассоциативное соглашение с Евросоюзом не включает никаких гарантий безопасности Брюсселя для Тбилиси. Таких гарантий не содержат даже продвинутые двусторонние соглашения грузин с американцами. Согласно Хартии стратегического партнерства Грузии и США от 2009 года, американцы лишь оказывают содействие республике в вопросах нейтрализации внешних угроз и вызовов. У Азербайджана в этом отношении более твердые позиции в регионе. Ему есть, на что опереться в случае «форс-мажорных» ситуаций. Но опора эта — исключительно на Турцию. При том, что между двумя союзниками нет общей границы, а на территории Азербайджана, за исключением анклавного Нахичевана, нет турецкого стационарного военного присутствия, «опора» может оказаться для Баку слабой.

При всем своем стремлении смотреть на Запад, то есть туда, куда течет основной нефтяной и газовый экспорт Азербайджана, в Баку стали понимать необходимость более сбалансированного выстраивания военно-политических отношений с соседями. В этом контексте выделяется визит в республику министра обороны России Сергея Шойгу. Москва выдвинула инициативы по созданию региональной системы безопасности на Каспии, идею формирования Совета командующих ВМС «каспийской пятерки». Возможно, это первый шаг по распространению на весь Кавказ институтов межгосударственного взаимодействия в сфере обеспечения региональной безопасности. В Баку обещали подумать над предложениями Москвы …

События на Ближнем Востоке, рост влияния «ИГ» и других радикальных течений рождают серьезные вызовы для кавказского региона. Они требуют совместной подготовки для выработки ответа на эти вызовы, несмотря на все имеющиеся и возможные в дальнейшем расхождения. Понимание этого есть и в Москве, и в Баку. Понимание этого есть и в Армении, и в среде здравомыслящих кругов Грузии.

В любом случае, парировать террористические угрозы со стороны воинствующего экстремизма словесными выпадами в адрес друг друга абсолютно контрпродуктивно.