О «ВТОРОЙ» ВЕРСИИ РОССИЙСКО-ЮГООСЕТИНСКОГО ДОГОВОРА
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Александр СКАКОВ | 07.04.2015 | 11:54
Как известно, 18 марта 2015 г. президентами Российской Федерации и Республики Южная Осетия был подписан Договор между двумя странами о союзничестве и интеграции. Подготовка договора шла несколько месяцев, сопровождаясь необычными по накалу и в целом неожиданными дискуссиями в юго-осетинском социуме, казалось бы, едином по вопросу о необходимости и безальтернативности интеграции с Россией. Очевидно, проект Договора, необходимого прежде всего Республике Южной Осетия и её многострадальному народу, стал средством в политической борьбе. В борьбе все средства хороши, и политические фигуры стали активно использовать проекты договора для самопиара, пытаясь предстать в облике «несгибаемых патриотов» Южной Осетии и «борцов за независимость».
С эти, видимо, и была связана достаточно скандальная история, когда 17 января 2015 г., без согласования с другими участниками переговоров и (что весьма важно!) с главой республики, министр иностранных дел РЮО Давид Санакоев передал для публикации проект договора, подготовленный политическим советом при президенте Л. Тибилове. Так и осталось непонятным, зачем министр пошел на этот шаг, не лежащий в сфере его полномочий, не согласованный ни с МИДом РФ (который, впрочем, и не занимался подготовкой документа), ни с другими российскими ведомствами.
Зато министр предстал, в отличие от президента и спикера парламента республики, защитником её интересов и её суверенитета. Конечно, учитывая то, в какой степени бюджет Южной Осетии финансируется за счет российских финансовых вливаний, такое позиционирование несколько странно, хотя и легко объяснимо все теми же политическими амбициями. Вынесенная Д. Санакоевым во «внешний мир» одна из промежуточных версий договора в итоге так и осталась всего лишь одной из версий, за основу был принят иной вариант. Посмотрим, в какой степени «версия Санакоева» соответствовала реальности и в чем её отличие от подписанного текста соглашения.
Отметим сразу, что в вопросах повышения пенсий, зарплат и обеспечения медицинского страхования, как и в разделе, посвященном сотрудничеству в гуманитарных сферах – образовании, науке, искусстве, спорте, туризме – различий между двумя текстами договора практически нет. Но в наиболее животрепещущих статьях, посвященных военно-политическому, правоохранительному и таможенному сотрудничеству, а также социально-экономическому развитию республики, несколько различные подходы авторов проектов бросаются в глаза.
Согласно подписанному договору, «отдельные подразделения» юго-осетинских силовых структур входят в состав вооруженных сил РФ, очевидно, находящихся на территории республики или выполняющих задачи по обеспечению её безопасности (статья 2, пункт 2). Это означает, в том числе, что армия Южной Осетии в том или ином виде сохраняется, то есть этот важный атрибут независимости республика не теряет. По «январскому» проекту договора все несколько сложнее: РФ берет на себя перевооружение и содержание юго-осетинской армии (статья 6, пункты 4 и 5), на территории республики создается «объединенная группировка войск в составе Вооруженных Сил Республики Южная Осетия и выделенного контингента Вооруженных сил Российской Федерации» (статья 6, пункт 1). При этом, отметим, «решение о применении Объединенной группировки войск на территории Республики Южная Осетия согласовывается с Главнокомандующим Вооруженными Силами Республики Южная Осетия» (статья 6, пункт 3). Получается, что РФ не только должна заново «создать» юго-осетинскую армию, но и должна передать её, как и собственный контингент вооруженных сил, в пользование и под ответственность лидера республики. В этой связи хочется напомнить, как во время событий 08.08.08 юго-осетинская армия «охраняла» в Джаве (в тылу) президента Южной Осетии, а горящий Цхинвал защищали миротворцы и ополченцы.
Еще более туманно звучало в «январском» («санакоевском») проекте положение об интеграции правоохранительных структур. Говорилось (статья 9, пункт 1) об «осуществлении совместной деятельности» или «осуществлении взаимодействия» по «обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности» (и так далее). Что за «совместная деятельность», что за «взаимодействие» - оставалось неясным. Видимо, не откроем секрета, если скажем, что «взаимодействие» и сейчас осуществляется (и должно осуществляться) между правоохранительными органами не только России и Южной Осетии, но и России и Грузии. Но о деньгах и здесь авторы «январского» проекта не забыли: материально-техническое обеспечение, денежное содержание и социальные гарантии неких «уполномоченных органов» РЮО (что за органов? С таким подходом к ним можно и частное охранное агентство отнести!), «задействованных в реализации задач, указанных в части 1 настоящей статьи» повышаются «до уровня, имеющегося в Северо-Кавказском федеральном округе Российской Федерации» (статья 9, пункт 2). Напротив, в подписанном варианте договора в данной сфере принято конкретное решение о создании «Совместного информационно-координационного центра органов внутренних дел» для которого прописаны вполне реалистичные задачи (статья 4, пункты 1 и 2). Только при этом условии происходит «поэтапное повышение» материально-технического обеспечения, денежного довольствия и социальных гарантий работников органов внутренних дел республики (статья 4, пункт 4).
Столь же размытую формулировку «январский» проект предлагал и в таможенной сфере, где речь шла только о «согласованной политике» (статья 10, пункт 1). Можно было подумать, что она сейчас не согласовывается. Напротив, в подписанном договоре конкретно говорится об интеграции таможенных органов РЮО с таможенными органами РФ путем применения законодательства, средств и технологий, используемых в России (статья 5, пункт 1).
Зато «подробно» и размашисто были расписаны в «январском» проекте пожелания по дальнейшему финансированию Российской Федерацией экономики Южной Осетии (статья 11). РФ должна формировать «единое экономическое пространство», «объединенные энергетическую и транспортную системы», «взаимоувязанные системы связи и телекоммуникаций», «иные элементы инфраструктуры», должна оказывать РЮО содействие в «развитии производственной сферы, гидроэнергетики, газовой инфраструктуры, агропромышленного комплекса». Кажется, ничего не забыли. То есть Россия обязана и далее содержать фактически несуществующую экономику Южной Осетии. В подписанном договоре все звучит скромнее: РФ «оказывает содействие в развитии Республики Южная Осетия в рамках инвестиционных программ социально-экономического развития Республики Южная Осетия». Понятно, что взять на полное содержание и «оказывать содействие» - это различные понятия и подходы.
Как видим, подписанный договор действительно направлен на углубление интеграции между Россией и Южной Осетией, вполне реалистичен и отличается взвешенностью. Именно в этом его основное достоинство. В случае целенаправленной реализации этого договора, надо надеяться, не останется возможностей для дальнейшего использования кем-либо из чиновников многострадальной судьбы юго-осетинского народа в своих собственных сиюминутных политических целях.
безопасность дипломатия политика и право Россия Южная Осетия
